 |
 
|
|
 Краеведческие очерки В.Н.Проскурина
НИКОЛАЙ КАРАЗИН. НА ДАЛЁКИХ ОКРАИНАХ
Между битвами и полотнами Харьковский национальный университет, второй по возрасту университет современной Украины, носит имя своего основателя Василия Назаровича Каразина. Это дед нашего героя. Родился же будущий художник-этнограф и писатель 27 ноября 1842 года в родовом имении, расположенном в 70 верстах от Харькова, который в то время являлся не только губернским городом, но и административным центром Малороссийского генерал-губернаторства.
Однако больше, чем военная служба, Каразина с детства привлекала живопись. И в 1865 году, после недолгой службы в Оренбурге, он выходит в отставку в звании штабс-капитана, чтобы в октябре того же года стать вольноприходящим учеником Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге (годом ранее так же поступил его земляк Илья Репин, чья первая попытка поступить в Академию не увенчалась успехом). Военный опыт Каразина предопределил его интерес и в живописи, где его учителем стал признанный мастер батального жанра Богдан Павлович Виллевальде (Gottfried Willewalde). Профессор прославился циклом впечатляющих по размеру полотен, изображающих крупнейшие сражения Заграничного похода русской армии 1813–1814 годов и долгое время украшавших Александровский зал Зимнего дворца – «Кульм», «Лейпциг», «Фершампенуаз» и «Перед Парижем». Учиться у такого мастера Каразину было в радость, однако через год случилась история, которую многолетняя подруга Каразина художница Анна Петровна Шнейдер описала так: «На их курсе была задана тема из Библии: «Посещение Авраама тремя ангелами». Каразин трактовал её реально: нарисовал палатку, трех странников, сидящих у стола, Сарру, прислуживающую, и Авраама, беседующего с ними. За такую трактовку темы он получил от жюри следующее замечание, написанное на самом рисунке (он уже издали увидел эту надпись, проходя по выставке к своему рисунку): «Отчего Вы лишили ангелов подобающего им украшения – крыльев?». Каразин немедленно схватил карандаш и написал: «Потому, что считал Авраама догадливее академиков и, что если бы он увидел ангелов с крыльями, то тотчас же догадался бы, кто они такие». Такая дерзость не осталась безнаказанной: Каразин исключается из Академии, после чего принимает решение вернуться на военную службу.
Николай Каразин. «Сражение на Зерабулакских высотах» (1889) В июле 1867 года туркестанским генерал-губернатором и командующим войсками Туркестанского военного округа назначается генерал-адъютант Константин Петрович Кауфман, снабжённый очень широкими полномочиями по устройству края, вплоть до права вести войны и заключать мирные договоры. В походе на Бухару принимает участие и поручик Каразин, командир одной из рот 5-го Туркестанского линейного батальона. Особое мужество Каразин проявил в сражении на Зерабулакских высотах (2 июня 1868 года), закончившимся разгромом армии бухарского эмира Музаффара и переходом Бухарского эмирата в вассальную зависимость от Российской империи. Здесь, по приказу полковника Александра Константиновича Абрамова, Каразин повёл в наступление свой полубатальон, чем задержал главные силы бухарцев. Его храбрость и командирское умение были отмечены орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, чином штабс-капитана и денежной наградой. В 1870 году капитан Каразин переводится в 4-й Туркестанский линейный батальон, а год спустя вновь выходит в отставку, на сей раз – окончательно. С этого времени начинается литературная и художественная деятельность Каразина, которой он посвятил всю оставшуюся жизнь…
Николай Каразин. «Гора Каскыр-тау» Спасение в Каскелене Иллюстрированные самим автором каразинские «Очерки Сибири» публиковались в 1875 году из номера в номер в самом популярном в то время в России журнале «Нива». Они полны удивительно точных сокровенных этнических сцен из истории и культуры станиц Семиреченского казачества. Жаль только, что чёрно-белая печать не может передать красоту дополняющих дневниковые записи прекрасных радужных акварелей с изображением достопримечательностей Алатау – «В дороге», «Ущелье Кастек», «Гора Каскыр-тау», «На Кастекском перевале», «Берега озера Иссык-Куль». Путешествие Каразина из Чуйской долины до укрепления Верное в компании знакомого топографа, двух приказчиков купца Хлудова, общего слуги и проводника-киргиза лежало через кряжистые и снежные хребты Алатау и мрачное Боомское ущелье, поднимаясь до заснеженного перевала Кастек на высоте 2435 м (позднее, когда кокандские крепости Пишпек и Токмак станут городами Российской империи, дорога из Чуйской долины пройдёт более безопасным путём через перевал Курдай высотою 1233 м).
Николай Каразин. «Ущелье Кастек» Особенно трудным выдался переход от пикета Кастек до казачьей станицы Любовной. Вот как описывает один из моментов Каразин (здесь и далее – в современной орфографии): Вдруг волны холодной, как лёд, воды обдали меня с головою – и я почувствовал, что вся моя одежда, сапоги, бурка, всё промокло разом… Сани колыхнулись и поплыли, лошади дико фыркали, испуганные голоса казаков побуждали их самыми безнадёжными восклицаниями. Я не сразу понял, в чём дело. Поднявшись на коленях, я увидал, что сани со всех сторон окружены водою, впереди шагах в десяти виден противоположный берег – до которого добирались вплавь наши кони, сзади слышен был треск льда и плеск воды под другою тройкою, попавшей в пролом по нашему следу. Из гор, поперёк нашей дороги, вытекают в тех местах ручьи, имеющие иногда тёплые истоки, – эти истоки препятствуют им покрываться толстым слоем льда, – и наши тройки, обманутые кажущейся прочностью этого льда, попали именно в один из этих потоков. Потонуть, положим, мы не могли… добрые кони мигом выхватили нас на противоположный берег, но тут случилось другое, несравненно худшее обстоятельство… Двадцатиградусный мороз – при сильном ветре – разом заморозил наши промокшие одежды, заморозил лица, глаза, бороды – лишил нас движения, лишил сознания. Мы превратились буквально в ледяные статуи… я чувствовал, что не в состоянии пошевелить ни одним членом… Как стоял я на коленях, так и остался с лицом, обращённым вперёд, по направлению дороги, с руками протянутыми в стороны…
Николай Каразин. «Ямская служба в степи» К счастью для путешественников, ямская станция была совсем близко… Я раскрыл глаза… Свет утреннего солнца, только что выглянувшего из-за горизонта, ярким лучом врывался в окно – и полосою тянулся по чистому дощатому полу, поднимался по гладко выбеленной русской печи, расползшейся чуть не в половину избы… Целый иконостас почерневших от времени образов и старых крестов высился в переднем углу, и красноватое пламя лампадки освещало тёмные пятнистые лики святых; на выстроганных бревенчатых стенах пестрели знакомые суздальские произведения, изображающие очень больших генералов на конях и очень маленьких солдат, марширующих под этими конями… Здоровая дебелая баба раздувала самовар, и пыхтела на всю избу, а другая баба накрывала стол чистою скатертью и ставила водку и принадлежности… В печи на разные лады скворчала и шипела яичница и кипело что-то в чугуне, испуская целые клубы ароматического пара… Приказчики Хлудова уже встали и курили трубки, сидя с ногами на лавках – одетые в полушубки прямо на голое тело. В таком же точно костюме находился и я сам, и, несмотря на такую ужасную ванну, чувствовал себя совершенно здоровым и в самом весёлом расположении духа. — Очнулись! – приветствовал меня седой как лунь старик, атлет по сложению, входя в избу и весело поглядывая по сторонам на своих неожиданных гостей. Это был сам хозяин – урядник Головин, старообрядец, – а находились мы в станице Любовной – в первом русском селении на нашей азиатской границе.
Николай Каразин. «Почтовая станция Любовная (Кескелен)» Станица Любовная у Каразина – это нынешний город Каскелен, переживший целую череду переименований: пикет Кескелен, выселок, а затем станица Любовинская, ставшая в 1901 году Каскеленской, с 1918 года – село Троцкое, после опалы «демона революции» Льва Троцкого ставшее Троицким, а 1929 году и вовсе Каскеленом (с 1963 года – город). Первопоселенцами здесь были 143 семьи, переселившиеся из станицы Антоньевской Семипалатинской области в составе 6-й сотни 9-го полка Сибирского линейного казачества под началом сотника Круглыхина. Вскоре после основания станицы в её окрестностях были открыты залежи колыбташа (агальматолита) – ценного поделочного, декоративного и облицовочного камня, добывались здесь также мрамор и известь. Здешний завод с 1875 года принадлежал предпринимателю Ивану Ивановичу Козеллу-Поклевскому, в прошлом – видному польскому инсургенту (см. «Как французы в Край семи рек ходили»). Известно, что надгробные плиты на могилу Чокана Валиханова в урочище Алтын-Эмель были изготовлены в камнерезной мастерской Леопольда Ластовского из каскеленского колыбташа. На сопровождавшем очерк авторском рисунке остались акварельные сцены «почтовой станции Кескелен», дворового хозяйства, быта и нравов сельчан, архитектурный вид построенной в 1867 году, ещё деревянной и однопрестольной, Михаило-Архангельской церкви…
Николай Каразин. Почтовая карточка «Христос Воскресе!». 1903 Каразин в Семиречье Во всех своих путешествиях Николай Каразин не устаёт вести дневники, сочинять рассказы для многочисленных книг и журналов. Вот так и в начале образования Семиреченской области и Верненского уезда он описывает и рисует почтовый путь от бывшей кокандской Чуйской долины до мусульманского Кульджинского края, от пустынной реки Или до живописных альпийских пейзажей высокогорного Тянь-Шаня. Бывая в Копале, центре северных станиц Семиречья, или в Верном, главном городе южных, заилийских, селений, в Ташкенте или Омске, Каразин неизменно встречался и подолгу беседовал с героями завоевания Туркестана, впоследствии делая их героями своих картин. Так художник написал несколько картин под общим названием «Трёхдневный бой под Узун-Агачем», оставив в разноцветьи подвиги казаков 9-го Сибирского казачьего конного полка (см. «Кастек – делу венец»). Для каждого из них слово «туркестанец» служило своеобразным паролем, знаком принадлежности к особому боевому братству, синонимом воинской доблести и чести. Недаром в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 годов генерал-майор Михаил Дмитриевич Скобелев не раз с горечью восклицал в критические минуты: «Ах, если бы здесь были туркестанские войска!». 14 июля 1867 года 9-й Сибирский казачий конный полк был преобразован в 1-й Семиреченский казачий полк, и я не могу удержаться, чтобы не назвать поимённо его героических войсковых старшин – Дмитрия Афанасьевича Шайтанова (1860–1867 гг.), Павла Никифоровича Иванова (1867–1869 гг.), Николая Фёдоровича Главацкого (1869–1870 гг.), Эдуарда Фридриховича Гильде (1870–1874 гг.), Артура Александровича Гринвальда (1874–1879 гг.), Александра Петровича Принца (1879–1888 гг.), Ростислава Александровича Машина (1888 г.) и Петра Сергеевича Щербакова (1888–1899 гг.).
Отметим посещения Николаем Каразиным заилийского города Верный. Один из таких приездов описан в его книге «Из Центральной Азии» и опубликован в 1872 году в январской книжке журнала «Дело». Путешественник замечает: «…в последних числах декабря я со своим спутником кара-киргизом Байтак, 17 лет от роду, выехал из г. Верного. Целью нашей поездки был аул Джергалан. И если позволит время, другие зимовки горных киргизов Иссык-Куля». К зимнему походу Каразин и его спутник подготовились основательно: «…костюм наш – из тёплых полушубков, превосходно выдубленных, настоящих романовских высоких сапог, надетых сверх толстых суконных чулок. И меховых высоких шапок». Кроме обильной провизии были взяты спирт да две бутылки рома местного розлива – производства «васильевского» винокуренного завода. Талгара. Алатавские горные ущелья и перевалы Ассы и Санташ, через которые проходил путь Каразина в сопровождении казачьего конвоя, наряду с живописным описанием, изобилуют зарисовками быта и промысла жителей Семиреченcкого края… Каразин особо описывает встречу с 98-летним аксакалом бием Аблаем и приглашённым к обильному столу кюйши Хасаном. Любопытно в своих очерках показывает станицы Софийская (нынешний Талгар) и Надеждинская (Иссык), нелегкий труд местной артели лесорубов, их житьё-бытьё в горных пещерах, и охота семиреков на дикого зверя. Путешествие в Иссык-Кульскую долину завершилось прохождением мрачного Боомского ущелья и не менее трудного перевала Кастек. «В Верном, за стаканом ароматного чая, после горячей русской бани, так скоро забылись ужасы и тревоги недавнего путешествия», – заканчивает очерк Каразин. А в год страшного землетрясения 1887 года, когда любимый город и его предместья были буквально стёрты с лица земли, художник написал рисунки бедствия, описал разрушенные примечательности.
Николай Каразин. Полное собрание сочинений Среди книг Каразина назовём, прежде всего, его очерки под общим названием «Из Центральной Азии» и сказку «С севера на юг. Путевые воспоминания старого журавля» (вышла в 1890 году), написанную в форме воспоминаний старого журавля о первом перелёте со стаей из России на зимовку в Африку. Это не только сказка, но и книга по истории и географии, знакомящая юного читателя с местами, над которыми пролетают журавли. Много позже шведская писательница Сельма Лагерлёф напишет сказку «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции», после которой получит Нобелевскую премию по литературе. Путешествие Нильса сегодня известно во всём мире, а вот путешествие журавля забыто даже в родном Отечестве… Михаил Хлудов – купец, воин и филантроп Отметим по случаю, что спутниками Каразина были приказчики московского торгового дома «А.И.Хлудов и С-я», известного своим мануфактурным делом. Один из четырёх сыновей основателя фирмы Михаил Алексеевич Хлудов (1843–1885) начинал свою карьеру в одно время с Каразиным, в той или иной степени осваивая военно-гражданский, торгово-промышленный и литературно-художественный Туркестан.
В Русско-турецкую войну 1877–1878 годов состоял адъютантом при генерале М.Д.Скобелеве, снабжал на свои средства военные лазареты медикаментами и корпией. Однажды, пробравшись в турецкий лагерь, взял «языка», получив за храбрость Георгиевский крест. По свидетельству современников, Михаил Хлудов был человеком разносторонним, много сделал в Ташкенте для развития театра (сам был увлекательным рассказчиком, собирал полные залы), стоял у истоков фотографического дела (в дальнейшем – фотосалон «Средне-Азиатская фотография» Николая Нехорошева). В одном из его опубликованных дневников читаем: «…из г. Верного, прежней Алматы, выехал я 8 января 1868 г., в понедельник, в час пополудни, по довольно порядочной дороге на село Софийское, расположенное на р. Талгар, оттуда к 6 часам мы прибыли в село Надеждинское на р. Иссык». Далее торговец Хлудов описывает зимнее путешествие по старой караванной дороге через перевал Ассы и Саты в Иссык-Кульскую долину. И далее в Кашгар к хану Якуб-беку (в обратном пути в Верный Хлудова сопровождал посол Шади Мырза). Между прочим, караван, идущий степью в Туркестанский край, составлял до 16 тысяч гужевых животных – по 3–5 верблюдов на ширину торгового поезда и до 7 вёрст в длину колонны!
Николай Каразин. «Почтовый обоз» Одобрение Его Императорского Высочества Жажда рисовать в Каразине сопутствовала его потребности писать, совершать дальние странствия и военные подвиги во славу Отечества. Состоя членом Русского географического общества, он совершил путешествия в Среднюю Азию (1874 и 1879 гг.), в Индию и восточные страны (1890–1895 гг.). Известна его дружба с людьми, составляющими гордость России – такими, как генералы Герасим Алексеевич Колпаковский, Михаил Дмитриевич Скобелев и Алексей Николаевич Куропаткин, художник Василий Васильевич Верещагин, литератор и театральный критик Владимир Иванович Немирович-Данченко и многие другие. В 1891 году Каразин задумал собрать набор картин важнейших событий трёхвековой службы сибирского казачества. Было изготовлено 27 полных подарочных комплектов, 126 акварелей, а также 16 листов с пояснительными текстами – под общим названием «Картины из истории службы Сибирского казачьего войска». Фотокопирование картин Каразина и выполнение альбомов взял на себя известный питерский фотомастер и австро-венгерский подданный Николай Михайлович Лоренкович. 14–16 (26–28) июля 1891 года по пути из Японии в Омске гостил будущий император Николай I, а тогда Его Императорское Высочество государь наследник Цесаревич и Великий Князь Николай Александрович. В здании Войскового правления Сибирского казачьего войска была устроена выставка подношений Августейшему атаману всех казачьих войск, и, как отмечал князь Эспер Ухтомский, сопровождавший августейшего путешественника, «двадцать семь разложенных по особым горкам акварельных рисунков из истории службы Сибирского казачьего войска […] составляли в своём роде украшение выставки». Наследник российского престола «изволил внимательно рассматривать каждую из акварелей и милостиво выслушивать краткие разъяснения, даваемые Г.Катанаевым» (Георгий Ефремович Катанаев – полковник, историк казачества).
Николай Каразин. «Первый крест над Или» Вклад Каразина в художественное оформление подарков от сибирского казачества не исчерпывался батальными акварелями: они были частично воспроизведены в медальонах, украсивших подарочное серебряное блюдо с надписью «Августейшему Атаману усердное подношение Сибирских казаков. 1891 г.». Даже на меню торжественного завтрака «на 350 кувертов», данного в Войсковом правлении, красовались выполненные им виньетки на тему военно-казачьего быта. Кстати, изданный в 1897 году Ухтомским трёхтомник «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника Цесаревича, 1890–1891» был также проиллюстрирован Каразиным. Академик Каразин Последствия военных ранений и многотрудных лет, проведённых в Средней Азии, не могли не сказаться на здоровье и без того изнурявшего себя работой художника. А тут ещё двустороннее воспаление лёгких, которое он перенёс летом 1898 года. Сердце его начинает сдавать, и в 1907 году по совету врачей Каразин переезжает из столицы в Гатчину. Из-за финансовых затруднений пришлось распродать большую часть имущества, коллекций, рисунков…
Николай Николаевич Каразин скончался 6 (19) декабря 1908 года и был похоронен с воинскими почестями на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. На его могиле был установлен красный гранит, напоминающий скалы Нагорной Азии, с бронзовым барельефом художника, под ним – мольберт и перо. Увы, в годы Советской власти творчество Каразина было забыто, а надгробье предано забвению… В более 50-ти музеях и галереях, библиотеках и архивах мира (в том числе, в Библиотеке конгресса США) хранятся его книги и дневники, полотна и этюды. В их запасниках по сей день лежат эти, адресованные нам, но так нами и не прочитанные, каразинские «открытые письма»!
© Владимир ПРОСКУРИН
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
