 |
 
|
|
 Алма-Ата от А до Я в калейдоскопе событий
МИССИОНЕРЫ ВЕСЕЛЬЯ
После смерти «столпа алкогольной культуры» Никиты Яковлевича Пугасова купеческое дело поднимали его сыновья Николай и Яков. Имя новому владельцу фирмы перешло от деда, тем самым, были продолжены православные традиции: «по отцу и сыну честь». В годы Первой мировой войны в Верном был объявлен «сухой закон», производство, продажа и потребление спиртного резко сократились. Более предприимчивые дельцы наладили выделку «панамы», т.е., подпольной вино-водочной продукции. Пить на людях стали меньше, разве что можно было пропустить рюмку-другую коньяку, но только страждущим, по особым аптечным рецептам. За выделку хлебной водки был осужден в военное время Николай Пугасов и в наказание выслан из родного города.
В годы революции и гражданской войны пить стали не меньше, что особенно беспокоило правительство молодой Страны Советов. Деревня располагала до миллиона самогонных аппаратов. 235 миллионов советских рублей оседало в карманах «самогонщиков», а не в казне государства. И в 1925 году была введена государственная монополия на торговля крепкими напитками. Нарком здравоохранения тов.Семашко предложил ввести в продажу 40-градусную водку, с чем согласилось правительство, возглавляемое в ту пору тов.Рыковым. Председатель Совнаркома объяснял народу, что «40-градусная водка — есть маневр против самогоноварения». Народ тут же окрестил изобретение партии большевиков «рыковкой». Любопытно отметить, что каждая десятая бутылка была меченой: под бумажной пробкой, скрытой сургучом, советские деловики помещали портрет Ленина. Счастливому обладателю пробки с ликом вождя полагалась добавочная, бесплатная, бутылка сорокоградусной. В старой Алма-Ате, между современными улицами батыров Кабанбая и Богенбая, существовал невеликий мост через своенравную речку Алматинку. В народе мост называли уважительно — Пугасовский. Когда-то здесь, в верненском Заречье, первостатейный купец Никита Пугасов свил себе родовое гнездо. От былого благополучия сохранился только столетний развесистый дуб. Сам хозяин ушел из жизни в Ташкенте, скончавшись от инфаркта на крыльце собственного вино-водочного заводика (основанного в 1867 году, а в советские годы национализированного в комбинат «Ташкентвино»). Давно нет и моста, нет и Пугасихи — запрудного на реке ристалища, где на теплых камнях Алматинки проходило босоногое детство. Нет пивного вече уже повзрослевших лет, и шутейной ассамблеи пестрого, остропахнущего пугасовского базарчика, что шумел на здешних бережках. Но Пугасов дух витает над этим достопримечательным местом и сегодня. За стаканчиком-другим у местных мужиков рождается всеобщее братство, суть которого выражена в поэтических строках: «Однако, выходит, непросто сжигать имена и мосты, коль вновь по Пугасову мосту проходим, как встарь, я и ты».
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
