 |
 
|
|
 Алма-Ата от А до Я в калейдоскопе событий
ФАНТИКИ ОТ НАРКОМПИЩЕПРОМА
Было решено незамедлительно провести совещание деятелей культуры страны и решить проблему фантиков и иной оберточной продукции раз и навсегда. В разработке обертки для конфет приняли участие видные художники, поэты и композиторы, такие как Кукрыниксы, Барто, Прокофьев. Ими были придуманы чудесные коробки конфет с сюрпризами. Скажем, кубики, в каждом из которых находились разные сорта карамели, леденцов или драже. Причем, ребенок мог так расположить кубики, что изумленному взгляду открывалась цельная картина великих строек социализма, виды златоглавой Москвы или сюжеты на национально-патриотическую тему. Например, шоколодный набор «Весна в Советском Казахстане»: на картинке акын Джамбул Джабаев (сейчас принято писать — Жамбыл Жабаев. — Прим. издателя) в яблоневом саду, в окружении пионеров и школьников играет на домбре. В коробку с набором конфет полагался вкладыш с песней Джамбула, словами и нотами, прославляющими великого кормчего — «Сталин — могучий Джамбула отец». Казахский акын посвящал стихи и «сталинским батырам», местным партийным вождям, выразив свое отношение к политическим лжепроцессам стихотворением под леденящим душу названием «Уничтожить».
Слово «леденящийµ не вполне тождественно карамельному леденцу. Но вот придумали же под джамбуловские вирши другую безобидную коробку. Если расположить в ней конфеты в определенном порядке, то приходит в движение картонный бычок, тот, что вздыхает на ходу: «Ой, доска кончается, сейчас я упаду». В жизни стихи имели иной смысл для советского человека, уход его в потусторонний мир лагерей, далеко не пионерских. А вот еще одна юбилейная коробка конфет. На ней широко известная картинка: девочка-бурятка с букетом цветов на руках у Сталина, улыбающаяся и счастливая. Это — пионерка Геля, Энгельсина Маркизова, дочь репрессированного деятеля культуры Бурят-Монгольской республики. Не пройдет и нескольких лет как самая «счастливая девочка» будет арестована и сослана с матерью в Казахстан. Здесь они испытали и нищету, и голод, и издевательства. После смерти мамы Геля попытается спасти отца, напишет из казахстанской глубинки дорогому Сталину, напомнив о достопамятной встрече в Кремле, о его любимых конфетах фабрики «Красный Октябрь», с совместным портретом вождя и девочки на коробке. «Лучший друг детей» девочке Геле так и не ответил… Тем временем, собственно, не сами конфеты, а иная «нумизматическая редкость», — обертки, фантики, коробки из-под сладостей, в золотой или серебряной фольге, — представляли ребячью ценность. В коммерческих магазинах набор шоколадных конфет обходился чуть ли не в зарплату служащего родителя. До Нового 1948 года по продовольственным карточкам каждый советский малыш имел право получить на майские или ноябрьские праздники сто грамм наркомовских подушечек, с начинкой из яблочно-сливового повидла. Или урвать сладкого из ежемесячного иждивенческого пайка — 300 граммов сахара или 200 граммов повидла. Благо, в старой Алма-Ате куры, находя себе ненормативный прокорм, неслись ежедневно. Взбивая яйца с сахаром, с упорством, до необходимой консистенции, получалось великолепное блюдо босоногого детства под названием «гоголь-моголь». Не забыт и бисквит советского лихолетья — «микадо», продаваемый из-под полы на базаре. Это была замешанная на патоке приторно-сладкая, толстая и сытная мучная выпечка. Стоила кулинарная прелесть дороговато, зато, когда перепадал этот коричневый вафельный корж, юный алма-атинец чувствовал себя по-настоящему счастливым. Тем более, с соседней кондитерской фабрики совершенно бесплатно доносился устойчивый карамельный запах, который, кажется, никогда не выветрится из памяти…
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
