 |
 
|
|
 Алма-Ата от А до Я в калейдоскопе событий
ЧАЙХАНЩИК СВЕТОНОСОВ
30 мая 1869 года в наш город прибыл первый транспорт чая тарского купца Якова Андреевича Немчинова. Поезд из 159 грузовых животных доставил 118 мест поленовидного и 200 мест кирпичного чая. Через десятилетие поставки увеличились до 3 300 мест байхового чая. Между прочим, «место» – это связка товаров весом до 8 пудов (1 пуд равен 40 фунтам или 16,38 кг. – Прим. издателя)! По габаритам места подбирались вьючные животные. Скажем, верблюд мог взять два места, а лошадь – два полуместа. По этому торговому показателю строились складские помещения, возводились входные ворота на базарах и ярмарках. Крупные торговые караваны, скажем, представителя московской мануфактуры Михаила Хлудова, представляли собой многовёрстную вереницу животных, по три верблюда – в ширину настоящего поезда. Караваны располагались на отдых вблизи городов, в специально оборудованных местах. По поводу которых поэт однажды сказал: «Ах, постоялые дворы, аэропорты девятнадцатого века!».
За чашкой крепкого чая с горячей лепёшкой. Фото – И.Н. Панов (из личного архива В.Н. Проскурина) Чайный товар кяхтинских купцов вызвал к жизни совершенно новое, перспективное дело. В Туркестане и Степном крае начали возникать чаерассыпочные и чаеразвесочные фабрики торговых фирм «Кузнецов и К», «Вогау и К», наследников фирмы «Коковин и Басов». С чайной торговли началось производство тары, посуды, фольги, бумаги… Кстати, бумаги не только оберточной, но и газетной! В крае стали выпускать первые газеты «Публикации по Семиреченской области и Кульджинскому краю» и «Туркестанские ведомости», иную литературу и биржевые вестники. Возникли побочные промысла и производства – рафинадное, баранко-булочное, конфетно-кондитерское. Возрос спрос на тульские самовары и заварные чайники, на необходимую для приготовления и распития чая баташевскую утварь и посуду. Ушла в историю эпоха глиняной, невзрачной на вид, кашгарской посуды. Появились изысканные сервизы из фарфора, фаянса, стекла производства М.С.Кузнецова (ныне – «Дулёвский фарфор»). В Семиречье успешно приторговывали исключительно китайским чаем, так как с Англией и её колониальными товарами в России шла тихая «экономическая война». Но придумали и свой чай – фруктовый или травный, который распространялся даже за рубежом. В российских газетах за 1889 год читаем, что в Верном фабрикуют особый чай или суррогат чая, под названием «русского» или «светоносовского». Его пьют везде, от Сибири до Царства Польского. Таким образом, прославился верненский купец Иван Флегонтович Светоносов. Секрет рецепта чая купец не оставил, однако, надо думать, что в его смеси были цветы розы и жасмина, загадочного олеа-фрагранса, листья камелии и земляники. И, непременно, почки чайного куста!
Музейная коллекция тульских самоваров XIX века Предприниматель Светоносов, имея тесные контакты с производителями чая в Китае, остался в доброй памяти купечества и участием в написании в 1882 году толкового торгово-промышленного русско-китайского словаря. Без преувеличения можно сказать, что на проценты от торговли чаем и сопутствующим товаром рос и процветал город. Торговля повлияла на характер города. Заезжие купцы вносили своеобразный колорит в манеры, обычаи и одежду горожан. Верный любил в определенный час попить чайку дома и в гостях, на постоялом дворе или в буфете клуба. Весь зябнущий на труде народ, – извозчики, разносчики, приказчики, – мог греться чайком всюду, всегда и постоянно. В любом трактире за пятачок (весьма важная денежная единица в старом быту) подавали «пару чая»: два фарфоровых чайника средних размеров, один – с крепко заваренной травкой, другой – с кипятком, из непрерывно кипевшего самовара. Угощались у тульского самовара чаем цветочным, черным, зеленым, красным и жёлтым. При «паре чая» полагалось четыре больших куска сахара на блюдечке. Посетитель имел право требовать бесплатно кипятку, покуда не спивал весь заваренный чай. За чаем решались важные дела, происходили любовные встречи, заключались торговые сделки, происходили юридические консультации, составлялись и писались прошения или завещания. «Чай да сахар!» – традиционное приветствие пьющим «китайскую травку» дома ли, в трактире ли, на устах старых алма-атинцев соответствовало общерусскому «Хлеб да соль!».
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
