 |
 
|
|
 Город Верный
ПУТЕШЕСТВИЕ НА МАШИНЕ ВРЕМЕНИ
«19 августа проф. Сапожников прочел в Общественном собрании лекцию на тему «Степи
и горы Семиречья», собравшую полный зал публики: как велико, значит, желание верненцев услышать
живое слово!
Талантливый лектор поделился материалом, собранным им в предыдущих поездках по Семиречью. Шаг
за шагом он показал слушателям картину нашей области — по истине страны контрастов и неожиданностей.
Бесконечный Семипалатинский тракт, по которому тянутся повозки переселенцев и обозы; однообразные
степи северной части области, переходящие в пустынные песчаные пространства, с редкими оазисами,
с горами движущегося песка; причудливые явления выветривания горных пород («Аулие-тас»),
чарующие горные ландшафты — таково содержание в высшей степени удачных фотографических
снимков, которыми сопровождалась лекция.
Наряду с географическим описанием Семиречья, профессор Сапожников в самой популярной форме изложил
теорию образования лесса; рассказал о тех изменениях в строении горных пород, что происходят под
влиянием процесса выветривания; познакомил аудиторию с различными видами растений, встречающихся
в разных зонах, более подробно остановившись на восхитительных образцах альпийских лугов; яркими
красками нарисовал картину пробуждения степи весной, перекочевок киргиз на джайляу; коснулся
бытовой стороны жизни наших кочевников и закончил призывом к дружной работе на пользу родного Семиречья,
работе, которая должна объединить всех — будь то носитель новой культуры, русский, или представитель
старой, туземец — сарт.
Дружными аплодисментами встретила аудитория уважаемого исследователя и еще теплее отблагодарила
его за лекцию». Пожалуй, и нашим современникам было бы небезынтересно узнать любопытные подробности о родном Семиречье. Итак, представляем вашему вниманию отрывки из книги В. В. Сапожникова, профессора Императорского Томского Университета, «Очерки Семиречья» (1904 г.). I Джунгарские степи. — Балхаш. — Иссык-куль. — Центральный Тянь-Шань. С картой центрального Тянь-Шаня и 53 автотипиями. ОТ КАРАБУЛАКА ДО ВЕРНОГО Карабулак — довольно большое село на левом берегу Каратала с русским населением до 940 человек, занимающихся земледелием. Приятное впечатление производят широкие улицы, обсаженные высокими тополями и карагачами. В центре селения есть просторная площадь с церковью и школой. По восточную сторону от него ближе к горам раскинулись многочисленные посевы и луга, примыкающие к киргизским обработанным полям. Карабулак находится в ряду селений, расположенных в узкой полосе предгорий, представляющих наиболее выгодные условия для земледельческой культуры, как по качеству почвы, так и по обилию орошения. В 20 верстах к северу от Карабулака на том же левом берегу Каратала есть другое селение — Гавриловка, возникшее лет 30 тому назад, но уже обладающее населением до 4200 человек, т. е. равное в этом отношении уездному городу. Оно расположено в стороне от тракта и обозначается своими посадками, которые тянутся на несколько верст, закрывая постройки. Я не имел времени заехать в Гавриловку, но по общему отзыву крестьяне при земельном просторе благодаря своему трудолюбию, а также при помощи дешевых киргизских рабочих, достигли значительной степени зажиточности. Вообще, при организации правильного орошения полоса степей, прилегающих к Джунгарскому Алатау, может вместить еще большее земледельческое население. Расширение земледельческой культуры в этих местах может произойти даже без прилива крестьянского населения извне, а путем оседания на землю киргизов, что замечается в последнее время все больше и больше. Теперь киргиз уже не так охотно идет в дешевые батраки к казаку или крестьянину, находя более выгодным обрабатывать собственную ниву. Последнее обстоятельство необходимо иметь в виду при устройстве землепользования в Семиреченской области. Мне привелось слышать о близкой осуществимости особого проекта, по которому предполагалось удобную землю, находящуюся во владении киргизов, скупать у последних и на этих землях устраивать казачьи поселки, чем якобы создается дешевое постоянное войско в пограничной с Китаем полосе. Может быть с стратегической точки зрения проект имеет солидные данные за себя, но экономическая сторона требует серьезного обсуждения. Начнем с того, что киргиз, исконный скотовод, не покидая этого промысла, старается увеличить площадь запашек и с этого начинается его прикрепление к земле и следовательно более обеспеченное и культурное существование. Скупить у киргиз удобную землю, это значит навсегда отрезать ему путь к прогрессивному движению уклада жизни, оставить в его распоряжении бесплодные песчаные пустыни около Балхаша и горные луга, где культура хлебов невозможна по климатическим причинам. Земледельческое занятие делается для киргизов необходимым подспорьем, потому что при увеличении скотоводства, рядом с нарастанием населения, пастбища эксплуатируются все интенсивнее, и скоро будут наполнены до предела. Утеснение со стороны пахотной земли может вызвать массовое передвижение в поисках свободных земель хотя бы вне пределов России, и тогда мы лишимся необходимого и весьма невзыскательного скотовода-киргиза. А какой же русский крестьянин или казак согласится мириться с тяжелыми условиями зимовок среди песков или проводить целое лето на альпийских лугах ради лучшей выкормки скота. Эксплуатировать островки жалкой растительности в пустыне и тучные пастбища вблизи снегов может только киргиз. Поэтому, если скотоводство признать необходимой отраслью хозяйства для страны, то нужно поберечь киргиза и не препятствовать ему прирабатывать на пашне то, чего ему не хватает от пастбищ. Проводя в жизнь проект обезземеления киргизов, мы создадим войско, но будет ли это войско дешевым, — это вопрос, и большой вопрос, потому что войско может обойтись ценой падения скотоводства, не говоря уже о том, что киргизы наравне с другими имеют право обрабатывать землю и зарабатывать свой хлеб. Переночевав в Карабулаке, 9 мая утром я выехал по тракту на Верный. Здесь дорога пересекает невысокие западные отроги Джунгарского Алатау и потому имеет горный характер; но отроги совершенно лишены леса и покрыты изумрудно-зеленой травой, где изредка пестреют Iris, Pedicularis, Ligularia, Cerastium и др. немногочисленные цветы. Группы деревьев темнеют только около поселков и станций. Первая станция Джангыз-агач (21 верста), что значит по-киргизски — «одно дерево», как бы подтверждает исконную бедность леса. Лес находится от линии тракта верст на 70 к востоку. Отсюда невысокий подъем и перевал в селение Царицынское (21 верста), расположенное на правом берегу Коксу, разбившейся здесь на два протока. Проехав через деревянный мост, построенный из прочных брусьев с железными болтами, постепенно поднимаются на довольно высокий Царицынский перевал. Вокруг раскинуты те же зеленеющие однотонные луга, среди которых, почти на самом перевале разбросаны пашни, среди которых, почти на самом перевале, разбросаны пашни крестьян из селения Лугового (царицынские казаки почти не сеют). На высказанное мною удивление, что пашни находятся так высоко, тогда как более низкие места не обработаны, ямщик объяснил мне, что здесь вверху хлеб сохраняется в то время, как ниже его прихватывает инеем (то же я впоследствии слышал и в Саянах в долине Уса). По дороге то и дело попадаются громадные обозы, тянущиеся на Семипалатинск; телеги часто заменены двухколесной арбой, а лошади — парой волов. Товары укрыты кошмой и циновками из камыша. Обоз сопровождают по большей части сарты с красивыми библейскими физиономиями или дунгане с китайским обликом. Важная поза первых и скромная простота вторых представляют резкий контраст. Постепенный спуск приводит к станции Кугалы. Предгорьями хребта Чулак мы приближались к долине Или через станции Алтын-Эмель (откуда ответвляется дорога в Джаркент), Куян-куз, Карачек и Чингильды. В последнем селении показывают бездонный грязевой колодец, где видно выпучивание мутной воды как в роднике, находящейся почти на уровне земли. По мере приближения к Или степь вступает в свои права, горы отступают назад, почва делается мельче и близ реки появляются пески, поросшие чингилем, тальниками и благоухающей серебристой джидой. Но на южном горизонте показывается новая более мощная складка Заилийского Алатау, которая издали белеет своими снежными зубцами. 10-го мая мы достигли р. Или, имеющей здесь до 80 сажен ширины. Течение Или спокойное; \невысокие берега состоят из песчаных наносов и лессовых отложений. Ближе к берегу реки плотная степная почва часто сменятеся песками, где между кустами Nitraria Schoberi L. цвели Peganum Harmala L., Zygophyllum Fabago L., Tribulus terrestris L., Delphinium camptocarpum F. Et. M., Ceratocephalus orthoceros и др. ксерофилы. Опять появились заросли джиды, наполняющие ароматом окружающий воздух. Широкий основательный мост перекинут через полноводную грязную Или, на левом берегу которой раскинут невзрачный Илийский выселок с населением до 500 человек. В виде исключения здесь даже улицы не засажены деревьями, подобно другим станицам и селениям Семиречья. Ровная широкая степь по южную сторону от Или в начале мая в полном цвету. Особенно поражает новичка массовое цветение маков (Papaver pavonicum F. et. M.). Цветок к цветку на громадных пространствах без всякого перерыва, мак покрывает почву сплошным ярко-красным ковром. Красное поле, красные пригорки и ложбины тянутся непрерывно, можно было бы сказать — до горизонта, если бы степь на юге не упиралась в стену Заилийского Алатау. Кое-где отдельными полосками протянется незабудка, как бы для того, чтобы еще больше оттенить яркость маков, а там опять та же пурпурная пелена! Киргиз-ямщик указывает впереди под горами Алматы, т. е. Верный, но вы ничего не видите кроме массы садов, которые покрыли собою постройки. Сады из тополя и карагача появляются задолго до города, и верст 10 вы едете по тракту великолепной тенистой аллеей, которая смыкается и с городскими насаждениями. Из-за деревьев аллеи по временам выглядывают те же Алатауские снежные пики. Ранним утром они выделялись совершенно отчетливо, но внизу у подошвы хребта, уже завязалась сплошная полоса тумана. Чем дальше в день, тем выше и выше поднимается туманная полоса, над которой выдаются лишь верхушки гор; но перед полуднем и они пропадают. Это явление я много раз наблюдал и с северной, и с южной стороны хребта. ОТ ВЕРНОГО ДО ИССЫК-КУЛЯ Город Верный, куда мы приехали 11 мая, расположен на довольно ровной площади, слегка покатой к северу, верстах в 4-5 от крутых склонов Заилийского Алатау на высоте 784 метра над уровнем моря. Первое, что бросается в глаза, — это обилие зелени; в центре города раскинут густой парк, и все улицы обсажены аллеями из пирамидальных тополей, между верхушками которых выглядывают острый Алматинский пик на ЮЗ, округлый, но более мощный — Талгар на ЮВ и другие снежные вершины хребта. Невдалеке видно синеющее ущелье Малой Алматинки, которая подходит к ЮВ концу города, обильно снабжая его водой, пробегающей по всем улицам в узких арыках под тополями. Кроме насаждений уличных, между которыми выдается проспект Колпаковского, почти при каждом доме имеются частные сады с яблонями, урюком, белой акацией, сиренью и т.п. В силу благоприятных климатических условий (средняя годовая Верного +7,5 градусов по Цельсию) при богатом водоснабжении рост деревьев идет необычайно быстро; в каких-нибудь 3-4 года из молодых саженцев получается тенистый сад. Тополи растут, пожалуй, быстрее, чем желательно; в 30-35 лет они уже перерастают, древесина портится, и требуется замена новыми посадками. У восточного конца города на правом берегу М. Алматинки помещается прекрасный казенный сад с тенистыми аллеями из тополей, кленов и др. широколиственных пород деревьев; на отдельной поляне красуется дуб Колпаковского. При саде имеется питомник и школа садоводства. Постройки бросаются в глаза своим приземистым видом; двухэтажные дома очень редки и при том большая часть построек — деревянные. Даже такие здания, как гимназия, растянулись по земле в один этаж. Все это вызвано, конечно, плачевными последствиями землетрясения 1887 года, когда большая часть каменных построек обрушились или даже рассыпались в груды камней. Кое-где и теперь еще можно видеть остатки подобных руин, которые так и не возобновляются. Новые постройки возводятся исключительно из елового леса по каркасному типу с печами, более или менее прочно прикрепленными к стенам. Таким образом, довольно обширный город с населением около 25 тыс. затерялся в зелени садов, и его можно увидеть, только въехав в самые улицы. Более свободными от посадок являются две базарных площади, где можно видеть разноплеменную толпу туземцев (сарты, таранчи, киргизы, дунгане). Верный, как областной город, является средоточием администрации и образовательным центром Семиречья. Здесь находятся две гимназии, мужская и женская, городское училище, училище садоводства и др. К городу примыкают казачья станица и дунганская слобода. Дунгане, исповедующие ислам, являются самым честным и работоспособным инородческим элементом. По общему отзыву, на их слово можно безусловно положиться, им вполне доверяют при каких-нибудь деловых сношениях или денежных расчетах. Если бывает какая-нибудь недобросовестность, то страдательным лицом обыкновенно является дунган. Преимущественным занятием их является — земледелие, и особенно много между ними огородников, которые снабжают Верный прекрасными овощами. Сарты предпочитают торговлю, а таранчи — частью земледельцы, частью мелкие факторы в городах. С южной стороны от Верного протянулась с З. на В. мощная складка Заилийского Алатау, отделяющая широкую долину р. Или от долины Иссык-Куля. Эта горная система состоит из двух параллельных хребтов, северной — собственно Алатау и южной — Кунгей, с поперечной перемычкой около вершины Талгар, высоту которой полагают около 15 000 футов. От перемычки на запад течет между двумя хребтами р. Большой Кебень, значительный проток р. Чу, а на восток р. Чилик, принадлежащая к системе р. Или (П. П. Семенов. «Первая поездка на Тянь-Шань». Вестник И. Р. Г. О. 1858 г.). По недостатку времени я не ставил себе на этот раз задачей исследование Заилийского Алатау, но, тем не менее, сделал две экскурсии в долины Большой и Малой Алматинок для сбора растений. Глубже я проник во вторую вместе с военным губернатором М. Е. Ионовым. Как только вы вступаете в тесную долину М. Алматинки, дорогу со всех сторон окружают густые кустарники и яблони, в тени которых расположены несколько дач и заимок. Выше появляется еловый лес с сочными полянами… Мы поднялись почти до границы леса, где альпийский луг едва просыпался к жизни… Снег в Заилийском Алатау залежался дольше обыкновенного; к 20 мая ни один из высоких перевалов не был проходим, и потому я решил направиться на Иссык-Куль невысоким перевалом Кастек. Это тот самый путь, которым отправлялся в долину р. Чу первый русский исследователь Тянь-Шаня П. П. Семенов в 1856 г., в то время, когда страна еще далеко не была замирена и казачьи отряды то и дело имели столкновения с киргизами (П. П. Семенов. «Поездка из укр. Верного и т. д.» Записки И. Р. Г. О. По общей географии, Т. I 1867 г.). 22-го мая в экипажах мы проехали во вторую станцию по Ташкентскому тракту — Казанско-Богородское (Узун-Агач), подвигаясь к западу вдоль понижающейся гряды Алатау. По пути пересекли вброд горные речки Большую Алматинку, Каскелен и др., после половодья уже вошедшие в низкие берега, но оставившие по обеим сторонам широкие полосы топкой грязи. Из Казанско-Богородского в долину р. Чу можно проехать и в экипаже, но я по многим соображениям нашел более удобным отправиться караванным способом…».
© Подготовила Алла КОЛЕСНИКОВА
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
