 |
 
|
|
 Город Верный
ФОРТ ВЕРНЫЙ: ОСТОРОЖНО, ОХРАНЯЕТСЯ ГОСУДАРСТВОМ!
Крепость? Какая крепость? Парк Горького знаю, Зеленый базар знаю, крепость — не знаю.
Помог «малый» — пацан лет 11-ти, знавший, где находится «военная казарма» — «только сейчас там ничего нет, какой-то завод и гараж, а сворачивать вам нужно вот здесь и идти вдоль речки… там будут синие ворота». Вот здесь оказалась улица с несколько экзотичным названием «улица Коперника».
Собственно, западная набережная Малой Алмаатинки, буквально «залитая» натечным льдом. Замерзшее русло по правую руку завалено бытовым мусором, а его обрывистые берега через каждый десяток метров накатаны крепкими «пятыми точками». Гугль и старая карта подсказали, что крепость — и обрыв, на которой она находилась, должны быть по левую руку. Скоро стало очевидно, что за первым «прибрежным» рядом домишек, действительно, начинается возвышение. А там Коперник уперся в те самые, открытые настежь, «синие ворота» (по жизни, как оказалось, вполне себе зеленые), за которыми кто-то отчаянно стучал кувалдой по металлу. Две бравые шавки, признав во мне приезжего шпиона, начали заливисто лаять.
Сообразив, что проход через ворота мне не светит, я решил обойти крепость по периметру: в том, что за забором «базы» и в глубине ее располагаются бренные останки первого форпоста Российской империи в Тянь-Шане, у меня сомнений уже не оставалось.
Улица Коперника перед воротами повернула вправо, и перебралась на восточный берег. Я — за ней. Коперник уперся в оживленную Менделеева (?), я поворачиваю налево и по мосту возвращаюсь на западный берег речки. То, что я у крепости, косвенно подтверждали и деревья, росшие вдоль забора «базы» — и вдоль старого рва: им не менее 100 лет.
Иду вдоль улицы и понимаю, что я у цели: видна стела советских времен, которая когда-то стояла у северных ворот крепости.
Здесь, помимо древнего вагончика, используемого в качестве сторожки, — синие обшарпанные ворота, подход к которым тонет в черной обширной луже. На ее берегу странного вида молодой казах в камуфляжных штанах продает (мне так показалось) мешки с песком или цементом. Несмотря на то, что ворота открыты, я, сфотографировав стелу, решил двигать на территорию крепости через находящийся слева от стелы пролом в земляном вале.
Как стало ясно немного позднее, этот кусок вала, поросший деревьями, позади памятника — едва ли не единственный сохранившийся уголок Крепости Верный… Не оглядываясь, иду в пролом — через который, к слову, набита неузкая тропинка, — на оперативный простор. По левую руку — глиняный холм выстою метров в 15.
Не думаю, что он имеет какое-либо отношение к крепостным постройкам — скорее, это грунт, который вынули во время рытья котлована «по правую руку».
Из всей «истории» на территории с холмом — только руины какого-то старого сооружения. Казармы? Кухни? Здесь военные (и царские, и советские) долго квартировались…
Забираюсь на холм — с него видно, что «крепость» поделена между, как минимум, тремя «хозяйствующими субъектами» — пресловутая «база» с синими воротами, стройплощадка с котлованом и разобранным краном, на которую я, собственно, и проник через пролом, и еще какие-то склады. На их территории я замечаю старую казарму.
К слову, один в один похожую на недавно снесенную бишкекскую. Согласно моим предварительным поискам через Интернет, их должно быть три… но, увы. Казарма внешне выглядит неплохо. Ближе подойти не удалось — снимаю через пролом в заборе. Позже, взойдя по раскисшему под солнцем склону на вершину холма, делаю круговую панораму крепости…
В это время замечаю, что количество народа у синих ворот увеличилось до двух, и один из них активно так мне свистит и машет руками. Не торопясь, спускаюсь к подножью холма. Собственно, то, что здесь еще можно было сфотографировать, я уже сфотографировал…
Дожидаюсь, пока ко мне подходит незнакомый молодой парень-казах; «камуфляж» маячит у ворот. Подошедший начинает вежливо: «Здравствуйте, я начальник охраны. Это частная собственность, здесь нельзя находиться и фотографировать, покажите, что вы сфотографировали». Я его вежливо же переспрашиваю: «До ю спик инглиш?». Начальник несколько теряется. После некоторой заминки он осторожно интересуется: «Американец?». Я соглашаюсь с его гипотезой: «Америка, Барак Обама — Йес!» После этого охранник начинает говорить громче и помогать себе руками — но, по-прежнему, по-русски: «Здесь нельзя снимать, и ходить нельзя, камеры наблюдения вокруг, охранники с ружьями, могут стрелять» — он изображает руками процесс стрельбы из ружья. Я радостно улыбаюсь: «Йес, йес, милитари форт! Верный! Хистори!». Показываю — тоже руками, — что я хочу сделать несколько фотографий. «Нет, нет, нельзя!» — интересно, что бедняга был, похоже, настолько ошарашен встречей с «иностранцем», что не смог даже вспомнить хрестоматийного «ноу». Произнеся «нельзя», начальник котлована вдруг впал в некоторую задумчивость, затем его глаза заблестели: «Вам одному тут ходить нельзя, частная собственность, вас — бум, бум, убьют! Я вам покажу здесь все, если спросят, я скажу, что вы со мной. Вот только…» — и бесстрашный хранитель тайн частного бизнеса делает международный «потирочный» знак большим и указательным пальцами правой руки. «Вы заплатите, и я вам все покажу. Прямо сейчас». Я делаю вид, что раздумываю… Потом сокрушенно качаю головой: «Ноу, тзе сан из тоо лоу, бэд лайтинг». Фраза получилась слишком длинной, начальник заволновался: «Нет, я все покажу, снимайте, что надо». Пришлось прибегнуть к языку жестов: сначала показал на низкое зимнее солнце, сказал «Бэд», затем перевел руку в сторону зенита, и сказал: «Гуд, тумороу». До охраны стало доходить, что его услуги гида-любителя могут не понадобиться. Он заволновался и начал фразу: «Вы уже сняли на ваш фотоаппарат…» Уловив, куда он клонит, я, изобразив широкую американскую улыбку, дружески взял его под локоть, и повел в сторону ворот, на ходу спрашивая: «Ду ю ворк хир?» ну, и прочие глупости.
Подойдя к воротам, я пожал руку «камуфляжу», который оказался не продавцом, а рядовым охранником (впрочем, вполне возможно, что по совместительству, и продавцом), с чувством произнес «Ай эм со сори!» и вышел на улицу.
Обошел крепость с западной стороны, сфотографировал «главные ворота»… Татибекова, 1.
Что сказать? В 2005-м, по-моему, году, городские власти вынашивали план по созданию «историко-культурной зоны», куда, среди прочего, должна была войти и территория крепости… в бараках думали устроить исторические экспозиции, перенести на территорию комплекса несколько зданий того периода… чтоб как «на Западе». Увы, как мне кажется, на этих планах можно поставить крест. Ибо, во-первых, частная собственность… во-вторых, там уже ничего не осталось… А общее впечатление — очень грустное…
Поднимаюсь по уже привычному гололеду пару кварталов вверх, к трамвайному кольцу и еду в центр, в «сверкающую огнями южную столицу Казахстана»…
Ruins of the old Russian colonial fort Vernyj (1854), the birthplace of Almaty, former capital of Kazakhstan.
© Antipodean World, экс-бишкекчанин, ныне — житель Новой Зеландии
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
