 |
 
|
|
 Краеведческие очерки В.Н. Проскурина
ПЕРВЫЕ ЛИЦА СЕМИРЕЧЬЯ: АЛЕКСАНДР ВРАНГЕЛЬ
Годы с 1847-го по 1852-й в истории Сибирского казачьего войска стали временем резкого увеличения его численности за счёт приписки к нему свыше 10 тысяч государственных крестьян и переселенцев, а также создания Аягузского внешнего округа. В эту же пору началось освоение верховьев Иртыша и Приилийской долины, строительство крепостей и обустройство станиц в будущей Семипалатинской области. А 10 января 1848 года была учреждена должность пристава киргизов Большой орды с назначением на неё майора Александра Людвиговича Врангеля.
В Семипалатинске Аткинсоны были приняты генерал-губернатором Западной Сибири Петром Дмитриевичем Горчаковым, который подсказал им дальнейший путь, дал рекомендательные письма и посоветовал обратиться к правителю каратальских казахов султану Сюку (Суюку) Аблайханову, последнему отпрыску хана Старшего жуза Аблая. В пути путешественников окружали то сыпучие пески и живописные долины, то горы, вершины которых прячутся в облаках, и мрачные глубокие ущелья, на дне которых с рёвом бегут потоки рек Лепсы, Баскан, Саркан, Аксу, Каратал, Коксу и Или. 20 сентября 1848 года путники благополучно вышли к станице Копальской, в ту пору столице сибирского казачества, что возникла на левом берегу реки Тамчибулак у подошвы Джунгарского Алатау. Атаманом Аягузского отряда в составе 70 бийских казаков, 80 пехотинцев и конно-артиллерийского орудия был есаул Тимофей Нюхалов. Как явствует из его доклада, переправившись через Лепсы, 1 сентября отряд был у подножья Алатау, однако предпочёл зимовать на реке Копалке. Тогда как помощнику Нюхалова по казачьей службе сотнику Степану Абакумову с отрядом в 20 казаков было предписано выдвинуться к реке Каратал. Эти двое офицеров вместе с начальником Семиречья майором Врангелем и встретили чету Аткинсонов. А поскольку Степан Михайлович Абакумов впервые посетил и изучил край Семи Рек, сопровождая учёных Александра Шренка (1840-1843 гг.) и Григория Карелина (1842 г.), он чаще других беседовал с британскими путешественниками у костра в долгих переходах или зимних посиделках.
Так, гостям было полезно узнать, что местность расположена в 638 верстах к югу от Семипалатинска, в междуречье Тамчибулака и Копалки, на высоте 3200 фунтов западных отрогов Джунгарского Алатау. Зодчество, благоустройство, градостроительство в Копале было скорее не каменное или деревянное, а… войлочно-кошмовое! Не было ни казарм, ни дома коменданта крепости, ни православного храма. По сути это был походный бивуак – с кострами и землянками, отрытыми в рыхлом песчанике, заросшем густыми высокими зарослями камыша и рогоза-куги (местные называют такие места «қопа»), а также юртами степняков, поставленными лагерем вдоль реки Тамчибулак. Но для гостей казаки-сибирцы постарались на славу, обставив стол и кров богатой в ту пору снедью и утварью! По заказу молодой жены Люси, поставили бревенчатую избу, а в ней – кровать с войлочной постелью, столы и стулья, кресло. Здесь в семье землепроходцев 4 ноября 1848 года и родился сын, которого назвали чудным именем Алатау-Тамчибулак (Alatau Tamchiboulac Atkinson). В суровые зимние морозы миссис Аткинсон, по совету жён бийских казаков, спасала младенца Алатау, заворачивая его в тесто и отогревая, подобно пирожку, в русской печке. Барон Врангель и офицеры навестив Люси и её копальское чадо, подарили матери кусок синей шёлковой материи, а впридачу – чай и сушёные плоды. За приготовленным столом для новорожденного в присутствии армейского братства продолжился самобытный ужин под тусклый свет зажжённых свечей. Дары природы с горных долин и склонов Джунгарского Алатау – фрукты и ягоды, мёд, овощи да грибы, а ещё бешбармак с головой барана да внутренностями, искристые кисломолочные продукты – кумыс и шубат, шарики курта, жареные баурсаки, плюс десертные и шипучие напитки – всё это было с аппетитом съедено и выпито в дружеском общении. Аткинсон среди друзей присутствовал в праздничной юрте в своей известной охотничьей одежде – поярковой шапке, зелёной куртке и высоких сапогах. Британец играл на вечеринке под деревенскую флейту, привезённую с Туманного Альбиона. Барон Врангель вторил ему на гитаре, настроенной ещё в годы учёбы в Пажеском корпусе в Санкт-Петербурге. Бывалые сибиряки пели хором «расейские и аглицкие песни». Более того, казаки исполняли на свой манер французскую речь и даже пытались изъясняться на казахском языке, но это скорее из бравадства.
Пополнение в семье задержало Аткинсонов в Копале, и это время глава семьи посвятил изучению горных окрестностей. В сопровождении спутников, конвоя и казахов англичанин совершили экскурсии в живописную долину Биен и верховья реки Коры, посетил водопад Бурхан-булак, воспетый ранее буддистами. Аткинсон одним из первым описал охоту с ловчими птицами, ведь в те времена такая охота в Европе была основательно подзабыта: «Старший сын [султана Сюка] нёс сокола, которого должны были напускать на птицу, а хорошо экипированный киргиз, на рогульке, привязанной к седлу, держал беркута. Орёл был в опутенках и клобучке и вёл себя смирно; за ним присматривали два человека. […] Мы не намного продвинулись, когда увидели пасущееся в степи стадо маленьких антилоп. И снова птица взлетела, поднимаясь кругами, – на сей раз поднимется высоко, подумал я, – и опять беркут упал на свою жертву. Когда мы подоспели, антилопа уже была мертва. Беркут не знает промаха – если преследуемое животное не успеет спрятаться между камнями, как иногда получается у лисицы, он сама смерть». Одна из местных легенд гласит, что султан Сюк, которому молодая англичанка понравилась настолько, что он решил взять её в жёны, предложил Аткинсону солидный выкуп – стадо овец или табун лошадей. А когда получил решительный отказ, обиделся и позднее стал предъявлять права на новорожденного сына Аткинсона: дескать, тот был вскормлен на молоке и мясе из его каратальского аула. Новостройки первых поселений края, природа, традиции и обычаи каратальцев, включая портреты хана Сюка и его сородичей, отражены в работах живописца Томаса Аткинсона. А работа шла напряжённая! В первые два года приставства майора Врангеля в Копале были возведены из еловых брёвен дом уездного начальника из 9 жилых и 4 нежилых комнат, со службами и кухней, садом, огородом и хоздвором; 7-квартирный сруб для обер-офицеров длиной 10 и шириной 4 саженей; лазарет на 42 человека из 7 жилых и 6 нежилых бараков; кухня и баня; провиантский магазин, пороховой погреб и гаупвахта. В районе двух бревенчатых казарм был устроен первый в Семиречье православный молитвенный дом с квартирой священника из шести комнат. Церковный притч составлен Томской епархией 8 августа 1849 года; с 20 апреля 1852 года назначен воинский священник Евтихий Вышеславцев с окладом в 285 рублей 90 копеек (он же впоследствии стал первым настоятелем храма в укреплении Верном). Со временем военным инженером П.А.Никитиным была возведена из жжёного кирпича епархиальная и военная церковь во имя Св. Николая Чудотворца – размером 37 аршин в длину и 12 аршин в ширину, с 3-ярусным иконостасом под деревянным куполом. А тем временем наступил последний день жизни Аткинсонов в Семиречье. 24 мая 1849 года глава семьи с женою и ребёнком покинули зимнюю копальскую квартиру. По приказу Врангеля сотник Степан Абакумов проводил Аткинсонов до местных предгорий и попрощался на высоких перевалах с дорогими английскими гостями. Теперь уже навсегда…
Примечания:
Литература:
© Владимир ПРОСКУРИН
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
