 |
 
|
|
 Краеведческие очерки В.Н. Проскурина
ПЕРЕИМЕНАТОР НА ТРОЯНСКОМ КОНЕ
Такая культура может требовать одновременно двух взаимоисключающих вещей: физического уничтожения памятников собственной архитектурной традиции и объявления этой традиции единственным источником творчества; полного истребления алматинских садов в местах проживания городской элиты и призыв к согражданам о превращении Алматы в город-сад; чуткого и индивидуального подхода к каждому историческому названию и сплошной кройки и перешивания историко-культурного наследия. На всех уровнях власти по вертикали звучат гневные слова о недопустимости переименований, переиначиваний, передёргиваний, но по горизонтали буйствует великий переименатор, ворвавшийся в нашу жизнь на троянском коне. А власть вакханалии не замечает и мер не принимает. Наименованием или переименованием всего того, что во множестве нас окружает, ведают топонимические (ономастические) комиссии при академиях наук или географических обществах в составе географов, филологов, историков, специалистов иных областей знаний. Поскольку таковых мы не держим или распустили по домам, то вопросами этой большой проблемы, прежде всего, этико-нравственной ей стороны, занимаются чиновники местных советов, а ныне – те же сотрудники акиматов. Им и в голову не придёт связывать внутригородские объекты с жизнью и деятельностью человека, с его духовным миром, с воспоминаниями его детства. Изменяя названия улиц, площадей, скверов, чиновник, следуя инструкции, преднамеренно разрушает эти связи, лишает человека его корней, зачёркивает историю его семьи, искусственно перемешивает хронологически разные пласты топонимов. А поправить его некому. Каждое название, каким бы простым и будничным оно ни казалось, – свидетель минувших событий, отражение быта, нравов, занятий и мировоззрения предков. И если, давая новое название, мы увековечиваем память одного человека, то нередко при этом зачеркиваем воспоминания о сотнях безымянных героев, память о которых сосредоточена в одном лишь названии, которое мы, потомки, Принесли в жертву переименованию – явлению позорному и совершенно недопустимому в условиях перестройки общества. Окультуренного современника пугают названия – проспект генерала Колпаковского, улица Василия Обуха. Его спасает мысль, что, вычеркнув эти имена, он как бы освобождается от груза колониального прошлого. Пусть эти люди носили мундиры царской армии, но ведь они были горячими патриотами Семиречья, внесли огромный вклад в развитие края. Нет в городе улиц имени востокотворца Пантусова, краеведа Недзвецкого. Вся беда в том, что жизнь этих замечательных подвижников резко обозначена исторической границей – до и после революции. Если равняться на страны с достаточной культурой и просвещёнными нравами, то названия улиц, поселений, географических объектов несут в себе историко-лингвистическую, страноведческую информацию. Названия многих улиц экс-столицы республики, как это ни покажется удивительным или странным, несут в себе память о кавказских народах и народностях. Большую долю в этом мемориале занимают иностранцы, скажем, австро-германские деятели литературы и искусства. И только третье – коммунисты, представители общественных движении и партий. Своих, алматинских, раз-два и обчёлся. Широко представлены в названиях герои воооужённых сил и карательных органов экс-Союза. Нет улицы Ежова (кстати, партийного функционера из Семипалатинска), Ягоды или Абакумова, но здравствует их предшественник Менжинский и его младший собрат Айтиев. Как и подобает органам политического сыска, подобные улицы прячутся на задворках Алматы. Однако памятник Дзержинскому снесли, чтобы воссоздать в камне образ гэпэушника Айтиева в Уральске. Памятник рассматривается не как произведение искусства, а как средство классовой борьбы. Переименования в Алматы порой трудно объяснимы с точки зрения здравого смысла. Улицу Садовую поменяли на Солнечную, Восточную – на Осеннюю, Акбулакскую – на Чуйскую, Зелёную – на Летнюю. Каких трудов стоило переделывать улицу комиссара Джангильдина в Западную, чтобы Школьная стала… Джангильдина! Или тасовать писателя Майлина на героя Резвых, а Кремлёвскую на того же писателя Майлина. Кстати, часто решения акимата в пользу того или иного кандидата рождаются без аннулирования предыдущего постановления. И тогда появляются улицы-двойники – Валихановы, Макатаевы, Клочковы. Здесь надо особо отметить, что сии документы якобы составлялись «по просьбе трудящихся». А ныне – «на основании мнения общественных организаций, а также жителейстолицы и Республики Казахстан». Любой академический институт позавидовал бы этим «околонаучным открытиям» в области ономастики. На этом фоне сфера исторических изысканий подменяется эффектным дилетантизмом, в который вовлекаются не только журналисты, но даже ученые. Появившиеся в печати статьи-справки о жизни и деятельности исторических личностей, чьи имена сегодня превращены в названия улиц, зачастую полны легенд, изустных сказок, имеют под собой малую реальную основу, чтобы говорить о них серьёзно. Впрочем, проблема действительно существует из-за крайней скудности и фрагментарности письменных источников, слабой изученности этносоциального материала. Вместо научного спора только горячий призыв или шельмование. Желание носить название без перевода на общепринятый язык приводит к коверканью родного языка. Скажем, улица Толе би. Несомненно, чтобы слово не было корявым, надо произносить по-русски так: улица Бия Толе (бий – профессия, а не имя, бий – советник хана). Или, скажем, жители улицы Богенбай батыра (опять-таки, по-русски улица Батыра Богенбая, мы же не говорим, улица Жукова маршала) остроумно нашли выход. Теперь улица в народе носит имя Сергея Мироновича Богенбая. В этом ряду несуразностей, граничащих просто с безграмотностью, переименована улица основателя соцреализма в Жибек жолы, опять же без русского перевода. Якобы Шёлковый путь шелковистее звучит на государственном языке. Хотя возникает вопрос: почему близлежащие горы Тянь-Шань (слово книжное, китайское, что означает «небесные горы») не назвать, скажем, Богдо-Улы (местный хунно-монгольский синоним) или переименовать в Тенгри-таг (тюркская калька). Но если сохранить китайское произношение окрестностей Алматы, тогда и Жибек жолы следует по-соседски переименовать в Бэй-шабнь-лу (отрезок пути по Илийской долине). Кстати, караванные дороги в древности звались «кой-жол», то есть овечьи, но никак не шёлковые. Досталось и Джунгарскому Алатау. Он стал теперь Жетысуским, разрешив старинную неприязнь к слову «джунгары», заклятому врагу казахского народа. А еще перековали Урал на Орал, Или на Иле, Иртыш на Ертыс. Ни дать, ни взять топонимическая война между филологами и географами. То ли ещё будет! И ещё. Пробовали ли члены комиссии жить в мире близких фонетически улиц Береговая – Берегового, Абая – Аблая, Берёзовая – Березовского, Тополевская – Тополевского. Представьте себе, что вызывая «скорую помощь» слабеющим голосом вы произносите нечто, что на другом конце провода понимают иначе: Берёзовая или Березовского? В поисках названной улицы можно потерять не только собственное здоровье… Вот такой получается куырдак из многих «почему», «зачем», «во имя чего». Старый город Верный и последующая за ним социалистическая Алма-Ата по территории составляют малую толику современной Алматы. А потому логичнее было бы вообще ничего здесь не трогать, не переименовывать и не выкорчёвывать, а музеефицировать, дабы сохранить представление о житье-бытье предков, реконструировать памятники истории и культуры, к коим относятся названия – миниатюры исторического наследия. Переименования, снос старого, уничтожение городской истории есть ничем не оправданная агрессия в условиях бездействия и молчаливого согласия республиканского Закона «Об историко-культурном наследии». И последнее. Во сколько конкретно тенге обходится налогоплательщику чья-то сумасбродная мысль о переименовании города, его улиц? Вопрос сегодня не праздный. Изменения в документах будут произведены только в виде платных услуг. По карману ли простым людям переименование улицы в нового хана или в нового бия? Как переименования отразятся в частной жизни, связанной с почтовыми услугами, приобретением паспорта, просто ориентацией на местности и правом быть найденным в этом подлунном мире? Опубликовано в газете «Новое поколение», 31 марта 2000 г.
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
