 |
 
|
|
 Краеведческие очерки В.Н. Проскурина
САМОКАТ ПЕДАЛЬЮ КРУТИТСЯ ПО УХАБАМ С ДЕТСТВА УЛИЦЕЙ…
Именно так выглядело появление весной 1892 года в Заилийском крае и городе Верном (ныне Алматы) механического самоката. Который влюбил в себя семиреков с первого взгляда! Это же ни дать, ни взять – иллюзион на неблагоустроенных улицах столицы Семиречья. Где традиционным способом передвижения был гужевой транспорт – на ишаках, на волах да на лошадях. В ту пору лучшим считался разработанный британским инженером Джеймсом Старли велосипед “Penny-farthing” образца 1870 года – с огромным, в рост ездока, передним колесом и очень маленьким задним. Свои попытки овладеть невиданным доселе аппаратом великий американский романист Марк Твен с присущим ему юмором описал в рассказе 1886 года «Укрощение велосипеда» (“Taming the Bicycle”). Именно на таком велосипеде в 1884-1886 годах уроженец Англии Томас Стивенс, заработавший деньги тяжёлым трудом в шахтах Колорадо, стал первым в мире кругосветным велотуристом. Нужно, правда, отметить, что, не решившись ехать через Сибирь или Среднюю Азию, англо-американец немалую часть пути от столицы Персии Тегерана до японской Иокогамы проделал на пароходах и поездах. Огромная заслуга Стивенса состоит в том, что на основе своего путевого дневника он опубликовал в 1887 году в Лондоне богато иллюстрированный двухтомник «Вокруг света на велосипеде» (“Around the world on a bicycle”). Да и в дальнейшем, уже после Томаса Аллена и Уильяма Сахтлебена, Туркестан и Сибирь не раз пересекали на велосипедах и по железной дороге англо-американские путешественники, многие из которых занимались по сути промышленным шпионажем. Именно так можно оценивать блуждания по Сибири и Монголии Эвана Аспри, Роберт Льюис Джефферсон свои впечатления от Сибири 1896 года запечатлел в книге «Путешествие по Сибири. Транссибирская магистраль, золотые промыслы Азиатской России» (“Roughing it in Siberia, with some account of the Trans-Siberian railway, and the gold-mining industry of Asiatic Russia”), в 1898 году в снега и тайгу Сибири-матушки внедрялся всё тот же Томас Аллен.
Томас Стивенс. «Вокруг света на велосипеде»
Нью-Йорк – КонстантинопольМолодые американцы, бакалавры Томас Аллен и Уильям Сахтлебен, только что окончившие инженерный факультет Вашингтонского университета в Сент-Луисе (штат Миссури), «…решили дать практическое завершение своему теоретическому образованию». Новые туристы из Америки выбрали для поездки велосипед “Rover Safety Bicycle” образца 1885 года, разработанный инженером Джоном Кемпом Старли, племянником умершего к тому времени Джеймса Старли. По другим источникам, например, “To Constantinople on a Bicycle: The Journey of Two American Adventurers in 1891”, они ехали на велосипедах “Humber Safety”. Янки везли с собой скромный багаж, не свыше 30 фунтов – два шерстяных одеяла, две новые фотокамеры, необходимую в пути жестянку для смазки машин, в чемоданчиках разные мелочи, географические карты и путеводители.
Томас Аллен и Уильям Сахтлебен: фото на память перед путешествием 23 июня 1890 года пароходом Нью-Йорк – Ливерпуль путешественники достигли Европы. Туристы объехали средневековые замки Англии и Шотландии, перебрались в цветущие сады Франции и проникли в сказочные горы и долины Италии. С пользой для себя и дела самокатчики исколесили главные города и веси и двинулись в сторону Древней Эллады. По их мнению, европейский велопробег был не более, чем детская забава.
Не обходилось в азиатском странствовании без приключений. Собственно, дорог не было, но тянулись верста за верстой караванные пути с гужевым транспортом. Не было на бурных реках мостов, и с риском жизни, только в дневное, безопасное от преступников время, путешественники могли медленно продвигаться вперёд. При этом терялось время на ремонт. Ломалось управление, гнулись о колдобины колёса и вылетали на горных тропах спицы. Местные кузнецы не владели мастерством починки велосипедов и «лечить» машины приходилось самим. Чужаки возбуждали чрезвычайное любопытство в степи. Тьма народу валом сбегалась увидеть раз в жизни «самодвижущуюся машину». Жители называли велосипеды «шайтан-арба» или «железный мул», подбирая к случаю верные фразы и словечки. Под улюлюканье и зубоскальство толпы, порой злостное негодование, аульчане заставляли кататься взад и вперёд утомлённых путников.
Томас Аллен и Уильям Сахтлебен: фото в пути Им приходилось заглушать восторг населения бессонницей, демонстрируя чудеса эквилибристики и искусство езды перед всевышними губернаторами и властными чиновниками, беззастенчивыми слугами и солдатами. Были и другие весьма серьёзные неприятности, вплоть до проволочки с визами, непредсказуемого ареста или преднамеренной задержки маршрута. Кроме того, самокатчики испытали немало столкновений с упрямыми ишаками или свирепыми животными, которые старались стащить жертв с велосипедов. В особых случаях приходилось обороняться с помощью револьверов. И не только от агрессивных овчарок, но и с обкуренной гашишом черни. Лишь чудом они остались живы, оказавшись в ловушке мусульманского Мешхеда, где случился бунт. Пришлось возвращаться под защиту шаха в Тегеран. В Анатолии Уильям Сахтлебен тяжело заболел тифом и пролежал три недели в бессознательном состоянии. В Китае, отравившись прогорклым маслом, слёг в постель Томас Аллен. Позднее он писал: «Я думаю, что каждый, кто хотя раз имел случай вдохнуть в себя аромат китайского базара, узнал бы близость его безошибочно и с завязанными глазами, — до того врезается в память этот тошнотворный букет грязи, кунжутного масла, мускуса, опийного и табачного дыма и проч. Аромату, меня здесь встретившему, соответствовала и вся окружающая картина».
Лагерь генерала Анненкова на берегу Каспийского моря. Худ. А.Коль
Красноводск – ТашкентВ Тегеране пришлось ждать до двух месяцев разрешения на выезд. Вот почему был выбран более удобный маршрут, не прямо в соседний Китай, а окольными путями через земли Туркестана и Сибири. Первым, кто оказал содействие туристам, был генерал Алексей Николаевич Куропаткин, начальник сформированной десять лет назад Закаспийской области. И путешественники с облегчением двинулись от равнодушного Мешхеда в гостеприимный Асхабад. Водным путём преодолев Каспийское море, велотуристы оказались в Туркестанском крае, в окрестностях Красноводска. В воспоминаниях они отметили, что приграничное шоссе, построенное русскими путейцами под началом генерала Михаила Николаевича Анненкова, казалось паркетом после бездорожья Персии. Американцы крутили педали в сто раз быстрее, проезжая в день по 145 вёрст. Всего же по Русскому Туркестану путешественники проехали 1131 милю (1697 вёрст). Во время встречи и беседы с генералом Куропаткиным наметилась корректировка дальнейшего маршрута. Во внимание были приняты зыбучие пески, поэтому часть пути до Ташкента была проделана по Закаспийской железной дороге. Описанию строительства которой уделено большое место в романе Жюля Верна «Клодиус Бомбарнак. Записная книжка репортёра об открытии большой Трансазиатской магистрали», опубликованном как раз в 1892 году. В нём автор отправил своего героя в богатое приключениями путешествие из родного Парижа в загадочный Пекин. И наверняка великий писатель-фантаст придумывал сюжетные ходы романа, слушая рассказы и рассматривая снимки своего друга путешественника и фотографа Поля Надара. Тогда в мир светописи пришла самая совершенная на то время американская фотокамера Kodak, заряженная плёнкой. Которой пользовались и Аллен с Сахтлебеном, оставившие три сотни раритетных фотоснимков с портретами, произведениями зодчества, событиями. Кстати, в Бухаре и Самарканде американцы были радушно приняты эмиратом и совершили увлекательные поездки по восточной стране, познакомились с памятниками древней архитектуры, самобытной историей и культурой Средней Азии. Около года Сахтлебен и Аллен пробыли в Ташкенте, административном центре Туркестанского края, изучая нравы и традиции местных народов и даже овладев в достаточной мере разговорным русским языком. Американцы волей-неволей взбудоражили Русский Туркестан не только на увлекательные и зрелищные мероприятия, но и на спортивные успехи. Известно, что по старому стилю 22 апреля 1894 года в Ташкенте открылось Общество велосипедных любителей, тем самым Туркестанский край вошёл во всероссийское двухколёсное движение. А колесо продолжает крутиться-вертется во времени и событиях, отщёлкивая спицу за спицей, оборот за оборотом, из туманного прошлого в беспредельность…
Поезд в барханах. Худ. Н.Каразин. 1881
Город Верный и СемиречьеК началу мая 1892 года отдохнувшие велосипедисты двинулись через Чимкент — Аулие-Ату (ныне Тараз) — Мерке — Пишпек (ныне Бишкек) в Семиреченскую область. Их путешествие началось от села Карабалты в сопровождении казачьего конвоя. В Верном они были тепло встречены губернатором области и наказным атаманом генералом Григорием Ивановичем Ивановым и парадом Семиреченского казачьего войска. Американцы остановились в гостинице Михаила Аликина. Домашний ужин был приготовлен руками добросердечной хозяйки Пелагеи. Из окон номера предстала красивая панорама гор Заилийского Алатау, вершины которого выделяются вечными снегами. В первый же день приезда в Верный янки любовались грозой. Среди окутанных густыми облаками ущелий где-то далеко вспыхивала ярко-красная молния и глухо отдавалось эхо раскатистого грома. Город, расположенный на высоте 2500 футов над уровнем моря, улицами и базаром отчасти напоминали гостеприимный Ташкент: те же арыки, те же густые тальники и пирамидальные тополя. Верный славился казённым садом для гулянья публики: большое разнообразие цветов и растений, играют оркестры, малышня катается на осликах. И хотя оплывины и руины зданий, общая неухоженность напоминали о разрушительном землетрясении 28 мая 1887 года, радовал взгляд своей благоустроенностью Гостиный двор со Знаменской часовней в память трагедии. Выше рынка столица Семиречья, застроенная в ту пору благоустроенными прямоугольными кварталами одноэтажных хат — с садами и огородами, цветниками, домашним хозяйством и скотом, птичниками и зверофермами, тянулась от современных улиц Макатаева, Валиханова и Шевченко вдоль проспекта генерала Колпаковского (ныне Достык). Казалось, осёдлое поселение ушло в прошлое, когда в хатах казаков–первопоселенцев, по казённому найму и суровым обстоятельствам разместились правительственные, церковные, лечебные и прочие учреждения. Общественная жизнь покалеченного природой Верного постепенно оживилась в Алматинской станице.
Верненский приют. Арх.: П.Гурде. Фото: А.С.Лейбин Городской архитектор Павел Васильевич Гурде, француз, свободно владеющий европейскими языками, профессиональный педагог и инженер, юрист и предприниматель, познакомил гостей с верненскими новостройками после землетрясения 1887 года: «Новое здание Приюта, архиерейский дом с церковью начинается постройкой, губернаторский дом строится и уже возведён до постановки стропил». Американцы сфотографировались с местным мастером светописи Абрамом Соломоновичем Лейбиным на фоне чудного творения зодчего Гурде, деревянного Верненского приюта с Александро-Мариинской церковью и службами. Гостинодворский рынок в бывших торгово-промышленных павильонах купца Садыка Рафикова (теперь ставший железобетонным «зелёным базаром») предстал перед горожанами и их гостями в невообразимом хаосе, – крик, шум и гам продавцов, покупателей, животных. Тут и там ослы с дровами и корзинами, коровы со всякой всячиной, лошади и волы, везущие высокие телеги с клевером. Разноцветные, громадных размеров, зонтики защищают от солнца дунган и таранчинцев (т. е. добрососедских уйгур) с цветной капустой, урюком и абрикосами. Изредка прошмыгнет с кульком под мышкой бывалый русский солдатик в розовых чамбарах. По улицам то и дело скачут калмыки с длинными женскими косами, кара-киргизы важно покачиваются на верблюдах, китайцы в огромных соломенных шляпах и с обязательным веером в руках. Всюду жители Татарской слободы передвигают двухколёсные тележки с овощами. Изредка прогремит бляхами и бубенцами пара офицерских лошадок или мягко прокатится из Общественнного собрания на сытых серых конях большая коляска с франтовато одетыми дамами. В дневниках американцы живописно отметят, что на улице можно встретить кибитку с целым семейством киргизов и казахов: «…голые детишки бегают и играют у арыка, лошади пасутся, ходят бараны и коровы, а сама хозяйка, спустив с плеч сорочку и спрятав в тын голову, выставила на солнышко жирное лоснящееся тело и предается кейфу. Как видно, здесь ничем не стесняются». В сочетании с диковинными велосипедами американцев всё это представляло диковинную картину. Даже оборванные старики-дервиши, у которых сквозь рубище проглядывает голое коричневое тело, живописны, а калмычки с длинными чёрными косами, остроконечными шапочками, одетые в до невозможности грязные и длинные рубашки, так и просятся на картину. Другие встречи с семиреченцами и консультации с топографическими картами определили дальнейший путь велопробега. Американцы провели время в Заилийском крае, побывали высоко в горах, у подножья главной горы Талгар и на озере Иссык, поучаствовали в казачьих джигитовках в Большой Алматинской станице: по словам янки, скачках не менее ярких, чем «…верховая езда южно-американских cow-boys и гаучосов». Верный и его окрестности со своей оригинальной обстановкой и радушным обществом до такой степени понравился Аллену и Сахтлебену, что в наступившую-таки минуту отъезда им очень не хотелось уезжать. Было понятно, как хочется участникам велопробега увидеться с долгожданным Китаем. Тем более, что отправка багажа с велосипедной техникой из Лондона в Верный, Омск, Томск невероятно задерживалась. Но, делать нечего, сев на велосипеды, они махнули провожающей толпе, и маленький караван в сопровождении казаков тронулся в путь.
Мост на реке Или. Фото: И.Трошин, 1884 4 июня 1892 года велосипедисты прибыли в казачий выселок Илийский и по новому мосту перебрались на правый берег величественной реки. Взобравшись на Алтын-Эмельский перевал, ведущий в Копальский уезд, они долго любовались простором Илийской долины и окрестностей белоснежных Талгарских вершин Алатау. Казаки, сопровождавшие туристов, указали путь из Кугалов на Кокпекты, по которому янки собирались в Сибирь. Путешественников здесь встретила большая делегация семиреченских казаков в составе председателя Войскового правления Семиреченского казачьего войска полковника Ивана Семёновича Волкова, командира 1-го Семиреченского казачьего полка полковника Петра Сергеевича Щербакова, а также двух обер-офицеров, девяти станичных атаманов и пяти выборных депутатов. Вечером провожающие собрались у костра аула султана Тезека Нуралиева. Вспомнили учёного-путешественника Чокана Валиханова, посетив его могилу. Впереди вдоль русла реки Или иностранцев ожидали дунгано-уйгурские и прочие мусульманские поселения – Джаркент, Хоргос и Кульджа с неповторимой средневековой архитектурой, острой восточной кухней, музыкальным и танцевальным времяпрепровождением, отдыхом и ночлегом среди персиковых и виноградных садов.
Кульджа. Худ. Н.Г.Хлудов
Кульджинский край и Поднебесная странаВ Кульдже американцы были приняты российским консулом В.М.Успенским и пробыли там долго, так как потребовался ремонт самокатам, сильно пострадавшим в пути. Консул рассказал историю поселения, добавив, что Кульджинский край в 1871-1883 годах входил в состав Российской империи – Туркестанского края, Семиреченской области. После чего был возвращён Китаю (Кульджа, ныне Инин, в составе Или-Казахской автономного округа СУАР). Край делился на два участка – Северный, по правому берегу реки Или (центр Кульджа), и Южный – по Илийскому левобережью, включающий город Кульджу, два китайских села Лауцугун и Чимпанцзи, уйгурские и дунганские поселения, кочевья казахских родов суванов, кызаев и байджигитов, сумуны калмыков и солонов, численность населения которых составляла свыше 46 тысяч человек. После ликвидации Кульджинского края 29 мая 1882 года были организованы разграничительные комиссии по границе с Китаем. Из достопримечательностей американцы посетили две главные мечети и кумирню в китайском стиле, кирпичные дома и тенистые усадьбы с фигурными черепичными крышами. Здесь ещё с 1872 года был разбит казённый сад, называвшийся Айрам-бак, в котором были высажены фруктовые деревья, разбиты цветники, устроены дорожки, создан султанский зверинец. Со временем сад превратился в излюбленное место гуляния горожан. Заглянули американцы в рестораны с уйгурской кухней и на постоянные, подвижные и разносные рынки, один из которых – китайский – привлёк продажей самых разных многокрасочных и благоухающих цветов. Надо заметить, что до мусульманских восстаний 1862-1877 годов, повлёкших варварское и кровавое время, когда торговля и благополучие края упали, на базарах можно было купить китайские шёлковые ткани, фарфоровые изделия, драгоценные камни, бурханы (чугунные статуэтки, изображающие богов). Теперь прежнего изобилия нет, вещи стали бытовой археологией или несравненно вздорожали.
Азиатские пути-дороги В окрестностях Суйдуна, в знаменитых уйгурских садах, янки объедались абрикосами, персиками, гранатами, виноградом и тутовником. Каждый из американцев вёз под седлом по 24 английских фунта. Перед отъездом путешественники оставили лишние вещи, сохранив одежду и одеяла, записные книжки и карты. Взяли вездесущую фотокамеру и пару надёжных револьверов, да не забыли бритву, которой поочерёдно брили друг друга. Кроме русских бумажных денег, запаслись пятью фунтами серебра. Консул снабдил путешественников на дорогу чаем и сахаром, необходимой аптечкой и лекарствами. Днями они продолжили путь в Хами через Манас, Гачен, Баркуль проделав пустынными тропками первые китайские 1271 версту. Впереди их ожидала Гобийская пустыня, губительная часть маршрута, с ночёвкой под открытым небом, утолением жажды у солёных колодцев и голодом кочевой кухни. К тому же не было спичек и мыла, изредка стираное белье высушивалось степным ветром на ручках велосипедов. Здесь неутомимые самокатчики заменили обувь на более удобные в быту и на природе китайские сандалии и носки, плантаторские шлемы на круглые фетры – войлочные шапки, защищающие от июльского солнца. «…Поскольку мы постоянно переходили вброд [через ручьи] и много шли пешком, наши русские ботинки и чулки, один из которых был почти полностью разорван хитрым броском китайского спаниеля, стали совсем негодными. Вместо них нам пришлось приобрести короткие китайские носки из белой ткани и плетёные сандалии, которые оказались прекрасною заменой для велосипедной езды и перехода через ручьи; они были лёгкими и мягкими на ноге, и очень быстро сохли».
Примечательно, что в своём романе «Дар», последнем, написанном на русском языке, Владимир Набоков так упоминает этот велопробег устами своего героя Фёдора Годунова-Чердынцева: «Далее шли тихие гобийские пески, проходил бархан за барханом, как волны, открывая короткие охряные горизонты, и только слышалось среди бархатистого воздуха тяжёлое, учащённое дыхание верблюдов да шорох их широких лап. То поднимаясь на гребень барханов, то погружаясь, шёл караван, и к вечеру тень его принимала огромные размеры. Пятикаратный алмаз Венеры на западе исчезал вместе с вечерней зарёй, которая всё искажала бланжевым, оранжевым, фиолетовым светом. И отец любил рассказывать, как однажды на таком закате, в 1893 году, в мёртвом сердце Гобийской пустыни он повстречал, – сначала приняв их за призраки, занесенные игрою лучей, – двух велосипедистов в китайских сандалиях и круглых фетрах, американцев Сахтлебена и Аллена, невозмутимо совершавших спортивную поездку через всю Азию в Пекин».
Томас Аллен и Уильям Сахтлебен в Пекине. 1892 День 22 октября 1892 года в столице Китайской империи запомнился окончанием двухлетнего велопробега. Туристы без одежды весили: первый – 149 фунтов 8 унций (меньше 68 кг), второй и вовсе – 136 фунтов 8 унций (62 кг). Однако прибыли они в желанный Пекин здоровы и телом и духом. И первым, кто встретил его участников, был второй секретарь российской дипломатической миссии в Пекине Иван Яковлевич Коростовец, приложивший немало усилий, дабы запечатлеть Томаса Аллена и Уильяма Сахтлебена на фотоснимках и в очерках. Первый из которых под названием «Путешествие двух велосипедистов из Европы в Азию» был опубликован в №3 за 1893 год журнала «Нива» (стр. 66-68). Из столицы Поднебесной империи велотуристы отправились на Японские острова, откуда пароходом отплыли в Сан-Франциско. На родине они пересекли на велосипедах Соединённые Штаты и благополучно возвратились в ожидающий их Нью-Йорк. Американцы провели в пути 15 044 мили (свыше 20 тысяч вёрст) – в условиях холода, голода, жажды, утомления от назойливости людей, враждебности собак, страданий от укусов комаров и насекомых. В этом грандиозном велопробеге Томас Аллен и Уильям Сахтлебен показали исключительное хладнокровие, смелость, выносливость и энергию, справившись со всеми дорожными и житейскими трудностями.
© Владимир ПРОСКУРИН
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
