 |
 
|
|
 Памятники истории и культуры
УСЛЫШАТЬ КЛИО КЛИЧ БЕЗМОЛВНЫЙ
Одна из верных служительниц Клио, кто на протяжении всех этих лет неустанно поддерживает огонь в очаге национальной культуры, — Тамара Владимировна САВЕЛЬЕВА, главный научный сотрудник Института археологии, доктор исторических наук. — Тамара Владимировна, я попрошу вас, археолога, стать на время «рентгенологом». Просветите, что хранится в тысячелетней тьме курганов Жетысу? — Приведу лишь один пример. В Кегенском районе в конце 1980 годов был найден Жалаулинский археологический клад. Там оказалась масса драгоценных, высокохудожественных вещей разных времен. — Какова не валютная, а научная и общекультурная ценность клада? — Есть английская поговорка: «Никто не знает подробностей». Этот клад, к великому сожалению профессионалов, был целиком передан в особую кладовую Центрального музея РК. Почему «к сожалению»? Да потому, что данный музей при всей своей презентабельности — не научное учреждение, а просто хранилище и популяризатор. Клад попал в кладовку, где он до сих пор всесторонне не изучен и не опубликован. Просто проинвентаризован и запломбирован. Для специалистов, для науки он закрыт. Хранители не в состоянии продуцировать научные труды. — Известно, что еще в 60-е годы была создана археологическая карта Казахстана. Бытует ли такой порядок, когда департамент строительства акимата Алма-Аты не дает застройщикам разрешения на возведение объекта без визы археологов? Нет? Так надо же бить в барабаны! — Бьем! Но слышим этот бой только мы сами. В Алма-Ате царит строительный Ренессанс. Причем все стройки — частные. Наверняка за забором залегают древние культурные слои, но туда не проникнешь, будь ты хоть трижды доктор наук. На территории города много поселений эпохи бронзы, погребения саков и усуней. И получается, что культурное наследие наших предков закатано под асфальт и бетон, невосполнимо и невосстановимо. — Вы эти слова с такой болью произносите… — Я тридцать пять лет отдала изучению этногенеза казахского народа. Как сердцу не болеть? Примерно в таком же положении и тот памятник, которым я четверть века занимаюсь, средневековый город Талхир, то есть Талгар. — В чем, по-вашему, гвоздь проблемы? — Гвоздь проблемы (я бы сказала, ржавый уже гвоздь) в том, что при отводе земель у нас не работает Закон об охране памятников истории и культуры. В Алма-Ате еще не было случая привлечения нарушителей этого закона к какой-либо ответственности. Хотя по стране прецеденты есть. В Западном Казахстане, недалеко от Уральска, тянули газопровод, и труба прошла непосредственно над памятником. Это была баня XIII века, которую нельзя было перенести. Пришлось перепроектировать линию газопровода. При советской власти была стройная система охраны памятников — государственная и общественная. Общество охраны памятников истории и культуры в разное время возглавляли такие уважаемые деятели национальной культуры, как Узбекали Джанибеков, Ануар Алимжанов, Абиш Кекилбаев. Функционировали государственные инспекции. Любые несанкционированные работы в охранных зонах пресекались. При необходимости выдавались четыре формы так называемого «Открытого листа»: на обследование охраняемого участка, на частичные раскопки, на раскопки разрушающихся памятников, на проведение исследований по полной форме. Такой цивилизованный подход, отработанный за 50-60 лет, в новое время продолжения не получил. Видимо, потому, что ассоциировался с «проклятым социалистическим прошлым». Теперь восторжествовала такая точка зрения: это наши национальные памятники, и мы вправе делать с ними все, что захотим. Но я всегда при посылке наших молодых специалистов на места древних захоронений говорю им: передайте всем покушающимся на памятники — аруахи восстанут! — Какими методами исследуется курган? — Производим раскопки, ищем могильное пятно, делаем разрезы. Однако в результате курган утрачивает свою первозданную конструкцию. Полное исследование памятника — это, как ни печально, его уничтожение. — Парадокс: наука приоткрывает реалии прошлого и губит их. — Чтобы это не носило необратимо фатального характера, следом за археологами должна идти компетентная служба консервации. А она не действует, хотя и числится в структуре НИИ памятников истории и культуры, который как раз и должен заниматься этими работами. Первой ласточкой в сфере профессиональной консервации казахстанских памятников археологии стала программа «Отрар», подготовленная правительством Японии под эгидой ЮНЕСКО и успешно реализованная в 2004 году. Второй подобной ласточкой является государственная программа «Возрождение древнего Отрара», инициированная премьер-министром РК Даниалом Ахметовым. Когда-то в акимате Алма-Аты витала идея проекта (я его называю экстравагантным) — создать муляж кургана на площади Республики, сделать разрезы, чтобы любой мог увидеть имитацию древнего захоронения. Представляете? Будучи не в силах сохранить то, что еще осталось на территории южной столицы, надумали сооружать новодел! — А какая судьба ожидает знаменитый Иссыкский курган? — Никакая. О консервации там речь вообще не шла. Курган оказался на территории автобазы. К чести транспортников, все наши работы они профинансировали. Курган был раскопан, материалы изъяты, изучены, опубликованы монографии. И все. Весь раскоп разровняли. По соседству автобаза поставила памятную стелу. Иностранцам мы показываем аналогичный курган, который находится на землях иссыкских дач. Там целый могильник. Кстати, и легендарный курган — часть этого могильника. — И что, в них тоже могут находиться сакские «золотые воины»? — Не могу знать. Древние саки письменных источников не оставили. — Археологи доберутся до них когда-нибудь? — Будут деньги — доберутся. А вообще-то оставить бы эти курганы непотревоженными, в том виде, как они дошли до нас, до будущих поколений! Возможно, тогда появятся новые методики исследований. — На многих курганах их «темя» как бы провалено — вершина вогнута. — Это так называемая грабительская воронка. — Может ли она свидетельствовать о том, что в кургане ничего нет? — Не всегда. В том же Иссыкском кургане тоже была такая воронка. Но в нем имелось боковое подзахоронение, которое грабители не обнаружили. — Можно сказать, что древний курган — это не рукотворный земляной холм, а бархан. Зыбучий бархан проблем. Поможет ли их решить государственная программа «Культурное наследие»? — Акимат Алма-Аты, его управление культуры в соответствии с данной программой планируют до конца нынешнего года завершить полный учет всех местных памятников истории и культуры, датировать и проаннотировать каждый. Уже выпущены два тома из 10-томного свода памятников в масштабах страны (по областям). Мы силами нашего института готовы (при условии финансирования) обеспечить археологическую часть этого свода. Готовим к печати инструктивную брошюру, куда войдут соответствующие статьи Конституции РК, профильных законодательных актов и полный реестр памятников на территории Алма-Аты, причем с привязкой к конкретным улицам. Это будет научным ориентиром для всех тех, кто отводит земли под строительство, проектирует и строит. — Я знаю, вы сеете в умах молодежи зерна научного знания. И как — прорастают? — Что-то всходит, что-то ждет своего часа. В свое время я помогала материалами из своего собственного фонда открыть музей археологии при СШ № 1 города Талгара. Это старейшая и ведущая в городе школа. В Талгаре не было ни одной из восьми местных школ, чьи бы учащиеся не работали в моей археологической полевой экспедиции. Жаль, что ушло поколение преподавателей-энтузиастов, не передав эстафету. Но сейчас и дети изменились — они больше не хотят землю копать. Это ведь каторжный, хотя и оплачиваемый труд. Уж лучше насобирают в горах дикого урюка и продадут. Интерес к археологии у современных продвинутых школьников проявляется лишь в сугубо прагматичном плане: составить компиляции по работам ученых, дабы получить льготу для поступления в вузы. — Смена поколений не обходит стороной и науку. Как это сказывается на качественном составе молодых археологов? — С нами остаются только энтузиасты. Когда-то у Академии наук были свои общежития для аспирантов, потом их приватизировали. Молодые ученые с их ничтожными окладами еле-еле сводят концы с концами. Среди археологов Казахстана сейчас всего восемь докторов наук и один академик. И больше академиков, скорее всего, не будет. Но вот что меня беспокоит особо. Преобладающая часть населения страны катастрофически малограмотна в области культуры, археологии, в сфере охраны памятников. После социалистической революции 1917 года был организован ликбез, вот и теперь, с переходом к капитализму, необходима планомерная ликвидация всеобщего культурного невежества. Через широкую популяризацию культурного наследия и научное просветительство. При материальной поддержке государства. Памятники — наше великое национальное достояние. Это то, на чем стоит наша древняя цивилизация и созидается новая. Никакими деньгами это не измерить и не окупить.
© Сергей КОВАЛЬ
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
