Vernoye-Almaty.kz – Очерки истории Алматы

АЛМА-АТА И АЛМАТЫ: ИСТОКИ И СМЫСЛ ОДНОГО РАЗНОЧТЕНИЯ

Начать придётся с начала начал — с года 1854-го.

И тогда окажется, что современная форма названия единственного в Казахстане мегаполиса Алматы не была выдумана, как может показаться, досужими ономастами ни в 1993-м, ни в 1921-м. Оно действительно существовало ещё до основания нашего города. НО!!! Относилось-то оно, естественно, не к городу, тогда ещё не существовавшему, а лишь к той местности в предгорьях Заилийского Алатау, которую в марте 1854 года выбрал майор Михаил Перемышльский для закладки Заилийского укрепления. В следующем 1855 году оно получило название Верное, в 1867 году стало городом Верным, который был в феврале 1921 года переименован в Алма-ата (именно так — вторая половина с маленькой буквы и по падежам не склонялось).

С 1929 года, с переездом сюда из Кзыл-Орды столицы Казахской АССР, третья буква «А» была повышена до заглавной — Алма-Ата, а со временем имя города стало склоняться по всем падежам. Наконец, в январе 1993-го в тексте новопринятой Конституции Республики Казахстан «женский пол» Алма-Аты был официально изменён на мужской — Алматы, каковое положение сохранялось, покуда действовала та первая конституция. В новой Конституции РК, принятой в августе 1995-го, название столицы вообще не упоминалось. Следовательно, Алма-Ата вновь стала Алма-Атой.

Но почему-то не только в официальных документах, но даже и в печатных средствах массовой информации, за редчайшим исключением, Алма-Ата всё ещё остаётся несклоняемым Алматы.

Алматы в жизни верненцев

Насколько я представляю себе жизнь горожан дореволюционных Верного, вплоть до начала 1920-х годов, в их жизни не наблюдалось особой конфронтации между русским именем города Верный и казахским названием местности Алматы, окружающей город. Последнее звучало — и продолжает звучать поныне — в именах речек Малой и Большой Алматинок, а в верненские времена звучало в названиях пригородных казачьих станиц Большеалматинской и Малоалматинской. В обиходном языке верненцев слово Алматы бытовало как в единственном, так и во множественном числе, и прекрасно склонялось по всем падежам русского языка: «не доезжая Алматов", «проживать в Алматах» (с ударением на последнем слоге); «…пройдя первые и вторые Алматы» — наиболее часто цитируемая фраза из знаменитого служебного донесения майора Перемышльского о факте основания укрепления.

Равноправное существование двух разноязычных названий не было в те времена чем-то уникальным. Так, неподалёку от города Верного и на одной с ним прямой находились казачьи станицы Любовинская (в местности Каскелен), Надеждинская (в местности Иссык) и Софийская (в местности Талгар). А кстати, как славно сочетались «женские» имена трёх станиц и тогдашней столицы Семиречья, образуя классическую четвёрку «Вера, Надежда, Любовь и София (Мудрость)!..

И вот где ещё оказались зафиксированы для потомков сразу и Верный, и Алматы — в знаменитом многотомном издании под редакцией П. П. Семёнова-Тян-Шанского «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества». В 1913 году вышел в свет том, посвящённый Туркестану — эта была та самая толстая книга, которую в апреле 1930-го изучал в вагоне литерного поезда перед отъездом на открытие Турксиба профсоюзный журналист Ухудшанский из ильф-петровского «Золотого телёнка». А в реальной жизни эту же книгу чуть раньше, в январе 1928-го, штудировал по пути в алма-атинскую ссылку низвергнутый Сталиным Лев Троцкий. Так вот, в этой энциклопедии была статья «ВЕРНЫЙ», в которой чёрным по белому говорилось: «Местность, в которой расположен Верный, известна также под названием Алматы (Яблонное)».

Вполне гармоничное сосуществование и взаимное дополнение двух имён Верный и Алматы продолжалось до начала 1921 года, когда после трёх кровавых лет красного, белого и прочих оттенков террора, мятежей и массовых расстрелов окончательно укрепились у власти победители-большевики. И уж они-то со своим тоталитарным сознанием уж точно не могли пройти мимо такого «художественного беспорядка», как разнозвучащие имена города и окружающей его местности. В феврале 1921-го волевым решением большевистских военревкома и облисполкома город Верный был переименован в Алматы, а заодно и Семиреченская область в Джетысуйскую губернию. Употребление же прежнего «царского» названия было признано контрреволюционным — со всеми вытекающими последствиями для употребляющих.

Но решение местных органов власти нуждалось в утверждении вышестоящим начальством даже и при тогдашней революционной беспредельщине (впрочем, именно поэтому больше всего и нуждалось, в чём не вижу никакого противоречия, потому что где-где, а в России беспредел всегда организован сверху). Красное же начальство, равно как и прежнее царское, сидело в стольном граде Ташкенте, административном центре бывшего Туркестанского генерал-губернаторства, а к весне 1921 года — Туркестанской советской республики. И вот они-то, партийные «господа ташкентцы», решение верненских товарищей утвердили, но слегка подправили (не исключено что даже с лукавым прищуром: «а вот здесь-то мы вас, батенька, поправим!..») — в тексте соответствующего решения название Алматы оказалось напечатано как Алма-ата.

Скорее всего, так вышло по аналогии с расположенным ближе к Ташкенту уездным городом Сырдарьинской области Аулие-ата, которому в ХХ веке предстояли целых четыре смены имени: Мирзоян — Джамбул — Жамбыл — Тараз. Однако название Аулие-Ата имеет лишь один перевод, причём бесспорный: «Святой отец» — по расположенному вблизи мавзолею мусульманского святого тамерлановских времён (за что, полагаю, этот город и поплатился своим именем в эпоху первой же «пятилетки безбожия», а уж дальше пошло-поехало). С переводом же названия Алма-Ата такой ясности никогда не было.

«Отец яблок» или «Яблоко-отец"?

Напомним, что название местностью Алматы в значении Яблонное возникло изначально от зарослей яблони-дички, покрывающих горные склоны. Но позднее оно стало восприниматься в контексте изобилия культурных яблоневых садов, в которых был выращен и знаменитый верненский (он же алма-атинский) апорт. Поэтому и имя города Алма-Ата у нас десятилетиями переводили довольно неуклюже — как «Отец яблок», что вызывало законное недоумение: ну какой у яблок может быть отец?.. Несравненно более точным был бы инверсированный перевод «Яблоко-отец» — ведь были же в художественной литературе «Олень-отец» у Фазиля Искандера и «Дерево-отец» у братьев Стругацких. Тем более, что в такой редакции заложен также отсылка к той самой «Яблоне-матери», на которой росло соответствующее яблоко, коим Змей-искуситель соблазнил наших всеобщих праотца Адама с праматерью Евой. Разве не лестно было бы считать, что факт библейского грехопадения произошёл именно на наших цветущих горных прилавках, а не в бесплодной пустыне досаддамовского Ирака, где и яблони-то не растут?!..

Впрочем, даже и такому переводу, наиболее точному и воистину поэтическому, как видно, была не судьба. На смену «большевикам пустыни и весны» из 20-х годов пришли в начале 90-х их духовные наследники — те же самые большевики, но обогащённые теперь модной приставкою «национал-». Точно так же, как и предшественники-гегемоны, новые бастыки не терпели никакого плюрализма — пусть даже и такого безобидного, как плюрализм названий одного города: по-казахски Алматы и по-русски Алма-Ата.

Новых «неистовых ревнителей» нисколько не смутило то, что именно название Алма-Ата (не Алматы) стала именем Родины для четырёх поколений алмаатинцев. Что это именно тот самый «Город вещих снов Алма-Ата» (название поэмы Владимира Луговского), тот самый «…необычайный город, столь не похожий ни на один из городов в мире» (окончание первой фразы, с которой начинается знаменитый «Хранитель древностей» Юрия Домбровского). Что это именно Алма-Ата, воспетая в прекрасных стихах Всеволода Рождественского, Сергея Маркова, Олжаса Сулейменова. Что не только в русский язык, но и во все мировые языки вошло слово Алма-Ата. Причём ведь как давно — ещё в 1928-м, в связи со ссылкой в нашу глушь Льва Троцкого, а чуть позже, в 1931-м — всемирно знаменитых академиков Евгения Тарле и Александра Чаянова (первый через год был прощён и возвращён, второй здесь же, в алма-атинской тюрьме, расстрелян в 1938 году).

Также и в 1941-м мир ещё раз узнал об Алма-Ате (не об Алматы) благодаря подвигу 28-и героев-панфиловцев из сформированной здесь дивизии, что было художественно зафиксировано в документальных книгах Александра Бека и его героя Бауржана Момыш-улы. И ещё в те же военные годы — с фильмами Сергея Эйзенштейна и других сталинских киногениев, работавших на киностудии ЦОКС, эвакуированной в Алма-Ату (а отнюдь не в Алматы, как иной раз можно прочитать в нынешних казахстанских газетах). Наконец, в 60-е и 70-е годы столь же широко прославились во внешнем мире слова Алма-Ата и Медео, но уж никак не Алматы и не Медеу. В последнем случае с названием гордости нашего города и спорта также было бы вполне уместным сохранить существующее разночтение в произношении и на письме: спорткомплекс Медео, расположенный в урочище Медеу — так нет же, и здесь насильно внедряется единообразие с окончанием на «-у».

Этот список можно продолжать и продолжать, но и без того кажется совершенно очевидным: абсолютно незачем ломать через колено разночтение и разнописание, сложившееся исторически и ставшее ярким фактом знаменитого казахско-русского билингвизма. Если, конечно, не противопоставлять ему лингвоцентризм с этноцентризмом, как этот делает нынешний МВДшный демограф Азимбай Гали (-ев).

Операция по смене пола: как это делается

Как уже говорилось выше, в первой Конституции РК, принятой 30 января 1993 года, однострочная статья о столице республики была изложена в следующей редакции: «Столицей Республики Казахстан является город Алматы». Как вспоминал спустя четыре года один из лучших казахстанских журналистов, тогдашний казахстанский собкор московских «Известий», а ныне сотрудник Би-би-си в Москве Владимир Ардаев: «Сначала все подумали, что это просто опечатка». Однако уже к марту 1993-го «опечатку» успели внедрить во все документы и тексты.

В любой нелепости есть и своя забавная сторона. Многие тогда заметили и потешались над тем, что казахстанские законодатели проделали с нашей столицей операцию трансверсии — перемены пола, в результате чего «красавица Алма-Ата» превратилась в «красавца Алматы». Как выглядела эта операция с близкого расстояния? — да всяко… Примерно с тех самых времён я бережно храню и пополняю свою «Чёрную папку» — коллекцию самых ярких газетных ляпов, отражающих неряшливость, неразборчивость, безрукость наших журналистов. И один из первых экспонатов в этой папке — номер за 31 марта 1993 года нашей городской «Вечёрки», я называю его «номер-кентавр». В нём рисованный заголовок-шапка на первой странице впервые был выполнен как «Вечерний Алматы», а на всех остальных полосах колонтитулы были старые: «Вечерняя Алма-Ата».

Ещё хуже, когда наши газеты, ничтоже сумняшеся, сплошь и рядом пишут не только в текущих, но даже и в исторических текстах что-нибудь вроде «родился в Алматы в 19** году» (речь, понятно, не о 10-летних детях). Или ещё похлеще: «жизненный путь оборвался в 1937 году в Алматы». Я почти уверен, что здесь вопиющий анахронизм и антиисторизм не авторский, а редакторский: сидит в кабинетике эдакий Уинстон Смит, рядовой правщик «Министерства правды» из оруэловского «1984», и подгоняет беззащитное прошлое под директивное настоящее. Точно так же изгиляются у нас и над названиями остальных казахстанских городов, подправленных за последние годы: Жамбыл, Жезказган, Костанай, Талдыкорган, Шымкент. Последний случай самый вопиющий: хоть ты что делай, хоть какие указы издавай, но жи-, ши- в русском языке пишется и будет писаться не через -ы, а через -и!..

С упорством, достойным лучшего применения, у нас не только внедряют букву -ы, но и борются с такими «врагами нации», как буквы ч-, в- и особенно с буквой д- в сочетаниях дж-. Переименовывают не только города и улицы, но и природные объекты — как, скажем, город и наркоманскую реку Чу у нас перестряпали в Шу (я отнюдь не ШуЧу, к глубокому моему сожалению!..). Ладно ещё, когда живые люди видоизменяют свои фамилии, обменивая советские паспорта на казахстанские — да и то возникает вопрос, насколько добровольно они это делают, поскольку ведь и вступление в колхоз в своё время подавалось как добровольный порыв. Но чего стоит посмертная замена всех четырёх инициалов беззащитных Джамбула Джабаева (Д.Д.) и Чокана Валиханова (Ч.В.) — теперь они у нас стали Жамбыл Жабаев (Ж.Ж.) и Шокан Уалиханов (Ш.У.).

[ВНИМАНИЕ, ОСОБО ВАЖНАЯ ОГОВОРКА! Всё вышесказанное относится исключительно к текстам и публикациям на русском языке. Внутренних проблем казахского языка я не касаюсь, просто не считаю себя вправе касаться. Но уж пусть тогда и чиновники-казахи, которых государство содержит на службе за счёт моих личных денег — взносов законопослушного налогоплательщика, не смеют лезть в грамматику и орфоэпику чужого им русского языка! Который, кстати, по действующей Конституции 1995 года официально употребляется не просто наряду, а наравне с государственным языком.]

На этом фоне выглядит прямо-таки героическим, и уж во всяком случае высокогражданственным поступком сохранение дважды репрессированного имени «Алма-Ата» в названиях международного банка (правильно, международное название нашего города именно таково!) и перестраховочной компании (тоже правильно, и очень хорошо, что её владельцы, вопреки роду деятельности компании, никакие не перестраховщики, в отличие от редакторов большинства алма-атинских газет).

И совершенно правильно поступают редакции казахстанских газет-вкладышей в некоторые московские издания, а именно «Известия — Казахстан», «КП — Казахстан» и с недавних пор (с приходом нового главреда Сергея Кузовникова) также и «Аргументы и факты — Казахстан», на страницах которых Алма-Ата всегда Алма-Ата, Чимкент всегда Чимкент и Джезказган всегда Джезказган. Казахстанские газеты, выходящие на русском языке, должны следовать правилам русского языка, а не казахско-чиновничьего воляпюка.

И уж вдвойне и втройне правы были кандидаты в депутаты южно-столичного маслихата от демократической оппозиции, назвавшие своё предвыборное объединение Интернациональной платформой «Алма-Ату в чистые руки». И если бы им удалось собрать большинство в городском собрании депутатов, может они смогли бы принять воистину судьбоносное решение о восстановлении достойного имени своего города. Подобно тому, как депутаты демократического Ленинградского совдепа 1991 года во главе со своим председателем, а позже мэром города Анатолием Собчаком вернули Ленинграду его истинное имя Санкт-Петербург.

Транзитом из Алма-Аты в Алматы — и обратно!

Давно уже нет на свете того Верховного Совета созыва 1990 года, который сменил сексуальную ориентацию «красавице Алма-Ате» — сей законодательный орган покончил жизнь самороспуском в ноябре 1993-го. Однако продолжается практика государственного насилия над русской грамматикой, русским языком. Хотя ещё в июне 1994-го, открывая первую сессию тогдашнего парламента (тоже оказавшегося год спустя нелегитимным), Нурсултан Назарбаев в памятной своей «тронной речи» первый и последний раз за все годы своего правления сурово и внятно осудил всяческие «перегибы и перехлёсты» в национальной политике. И кроме прочего, сказал, что необходимо вернуть столице республики прежнюю форму её имени.

В ныне действующей Конституции, принятой 30 августа 1995 года, какое-либо написание названия столицы республики отсутствовало вовсе. Многие тогда поняли это так, как высказал профессор-правовед Геннадий Лупарев на страницах тогдашних «Казахстанских новостей», выходивших как приложение-вкладыш в официозную «Казахстанскую правду». Поскольку вновь принятая Конституция полностью заменяет прежнюю, писал профессор права, столица Алматы отныне вновь Алма-Ата. И он был, как мне кажется, совершенно прав.

Но ведь у нас конституционная норма ничего не значит без начальственной директивы, а вот именно директивы таковой как раз и не воспоследовало. И за прошедшие годы в официальных публикациях и в прессе так ничего и не изменилось, хотя широкие говорящие массы горожан всех национальностей в большинстве своём знают и употребляют в устной речи именно такую форму названия своего города: Алма-Ата. Так может, следует признать, что они (мы) в своём праве?..

В новый ХХI век наш родной город, пусть и не по своей воле, вступил в новую фазу своей истории — в эпоху своего после-столичного бытия, а потом даже и после-областного. Разумеется, я не вижу в этом ничего хорошего, кроме плохого, но сейчас речь о другом. Реально существующую разноимённость единственного в Казахстане мегаполиса можно и нужно узаконить в законе об особом статусе южной столицы Республики Казахстан. На это не потребуется даже никаких бюджетных затрат, чтобы в казахском тексте этого закона город был назван Алматы, а в русском тексте — Алма-Ата. Подготовить почву для этого решения могла бы уже сейчас казахстанская русскоязычная пресса, особенно негосударственная, то есть независимая, восстановив на своих страницах исторически сложившееся и грамматически безупречное написание имени своего и нашего города именно в такой форме, как Алма-Ата.

© Андрей СВИРИДОВ
Специально для сайта «Очерки истории Алматы», сентябрь 2004 г.

© 1996 Lyakhov.KZ — Большая энциклопедия Казнета