 |
 
|
|
 Алматинский апорт
ЭХ, ЯБЛОЧКО, КУДА ТЫ КОТИШЬСЯ…
Аймак Джангалиев в правильности и перспективности своей «спасительной» теории полностью уверен. Он отдал этому вопросу практически всю свою жизнь (сейчас ему 89 лет): заинтересовавшись яблоками еще в 30-х годах, он в 1941-м в одном из московских научных институтов защитил докторскую диссертацию по генетике казахстанских яблок. Яблочные гены он изучал и вернувшись в Алма-Ату после Второй мировой войны, но долгое время находясь в изоляции от достижений остального мира. Все изменилось в 1989 году, пишет Wall Street Journal, когда в Казахстан приехал профессор Корнелльского университета господин Олдуинкл. В Алматинском аэропорту его встретил Джангалиев, и на протяжении четырех недель ученые совместно изучали и осматривали тысячи акров диких яблоневых садов, где растет, в частности, Malus Sieversii (яблоня Сиверса), — сорт, который, по словам ученых, является предком большинства яблок мира. (В Америку, к примеру, попали два главных сорта — Red Delicious и Golden Delicious, из которых были выведены разнообразные гибриды. Созданные плоды, возможно, и были вкуснее, однако, как и следовало ожидать, узкородственное разведение привело к появлению заболеваний). Вернувшись в Корнелльский университет, Олдуинкл продемонстрировал сенсационные материалы, ими заинтересовались специалисты США, Германии и ЮАР. В Казахстан потянулись новые экспедиции, целью которых стало получение «чистого» донора, который помог бы «разбавить» генетически нездоровый вид или даже создать принципиально новый гибрид, наделенный по-казахстански стойким иммунитетом. Однако реализовать этот проект не так просто. Во-первых, чтобы вывести, вырастить и отправить на рынок подобный гибрид, понадобится не менее 25 лет. Во-вторых, под вопросом само существование «молодильных яблочек» из Казахстана. Леса Заилийского Алатау, слывшие родиной происхождения яблок, сегодня находятся под угрозой полного исчезновения (по данным ООН, площадь диких яблоневых садов около Алматы сократилась со 125 тысяч акров в 40-х годах до 10 тысяч акров). Пожалуй, единственным местом, где можно увидеть насаждения дикой яблони, осталось ущелье за Тау-Тургенем. Все остальное было «потеснено городом (говоря официальным языком), беспощадно вырублено — такую формулировку предпочитают специалисты. — В свое время о роли дикой яблони как будто никто и не думал, — считает Татьяна Салова, старший научный сотрудник лаборатории охраны генофонда и интродукции плодовых растений института ботаники и фитоинтродукции. — Культурные сорта — это, конечно, хорошо, но их существование все равно явление временное. Да, все помнят 600-граммовую антоновку Мичурина, но больше 100 лет она не просуществовала… А значимость «дичка» оценил еще Вавилов: он понимал, что только у «первоисточников» можно черпать все необходимое и для стрессоустойчивости, и для крупноплодности, и для витаминного обогащения, и в борьбе с вредителями. У казахстанского «дичка» невероятный качественный спектр: плоды могут быть горькими, кислыми, сладко-пресными, сочными и несочными, раннего и позднего срока созревания. Если понадобится привнести какое-то из этих качеств или вывести новый сорт, все это можно было бы найти в Казахстане… От нашествия цивилизации судьба уберегла лишь яблоневый лес в Тарбагатае — это самая северная точка, именно здесь, кстати, в 1796 году Иван Сиверс описал «поражающие размерами яблоки», которые впоследствии были названы его именем — яблони Сиверса. — Дикие тарбагатайские яблоки — это же готовый сорт! — говорит Татьяна Салова. — Были выделены даже сидровые формы: французы для сидра выводят специальные сорта, искусственно регулируют содержание дубильных веществ и кислот, а у нас все это создает дикая природа! Но проблема еще и в том, что порой мы даже не можем зарегистрировать сорта — пока они у нас, как незаконнорожденные дети… Впрочем, вернемся к подножию Заилийского Алатау, где под «гребенкой» бульдозеров, возводящих новый блок коттеджей, гибнет не просто имидж «яблоневой столицы», а генофонд глобального значения. Не имея возможности привести прямую речь Аймака Джангалиевича (в день написания материала он отправился в плановую экспедицию на Тянь-Шань, где проведет очередной «яблоневый» мониторинг), я приведу последние строчки интервью Wall Street Journal: — Глядя на холм, где кто-то построил дом, Джангалиев говорит: «Какого черта ему потребовалась вилла?». Он не выносит людей, которые не дорожат этими яблочными садами. «Нет ничего ценнее, чем ген, — утверждает ученый.
© Асель ТУЛЕГЕНОВА
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
