Vernoye-Almaty.kz – Очерки истории Алматы

ЗАЛОЖНИКИ ЖАРКОГО СОЛНЦА

Природные аномалии на земном шаре стали привычным явлением — в Европе, например, стоит африканская жара, на Москву обрушиваются тропические ливни. Теленовости постоянно приносят сообщения об очередных тайфунах, потопах и прочих «прелестях». Природа словно сошла с ума. Нас пугают то озоновыми дырами, то парниковым эффектом, пророча очередной конец света. Впрочем, не будем о мрачном, хотя истощение озонового слоя в атмосфере Земли, влияющее на климат, — факт уже очевидный, и произошло это не без участия человека: огромное количество промышленных выбросов плюс полеты сверхзвуковых самолетов и запуски ракет. По данным науки, с начала 60-х годов прошлого века, когда началось активное освоение воздушного пространства, истощение озонового слоя составило 14 процентов. Но, что более важно, температура на земном шаре за последние сто лет повысилась в среднем на 0,6 градуса. Причем в этом плане Казахстан, как говорится, впереди планеты всей — на территории нашей страны темпы потепления в полтора, а то и в два с половиной раза выше, чем общемировые! Не случайно изменение климата как глобальная проблема включена в Концепцию экологической безопасности страны.

Для Алматы потепление климата — тревожная тенденция. Если учесть, что город и так каждое лето оказывается под угрозой селей, то с повышением температуры воздуха риск селевой опасности возрастает в геометрической прогрессии. Основным объектом тревоги для специалистов-селевиков является высокогорное озеро, носящее имя народной героини Маншук Маметовой. Оно находится в бассейне реки Малая Алматинка на высоте три тысячи шестьсот метров над уровнем моря западнее ледника Туюк-Су. Именно здесь может зародиться катастрофический сель, способный уничтожить город. Много лет наблюдает за этим озером специалист по селям, главный научный сотрудник Казахского научно-исследовательского института экологии и климата, доктор географических наук, профессор Борис Сергеевич Степанов. Каждое лето он берет рюкзак, садится на автобус и едет в горы, а там пешочком, совсем не по-профессорски, добирается до ледников. Это его традиционные летние командировки. Глаза, накопленные знания да нехитрый подручный инструмент — вот и вся его опытная база, но это дает возможность ученому делать очень важные научные заключения. Вот и недавно профессор вернулся из очередного похода на ледники.

ОПАСНОЕ ОЗЕРО

— Борис Сергеевич, как чувствует себя озеро Маншук Маметовой?

— Озеро развивается, причем развивается вглубь ледника. То есть оно уже ушло под ледник на десятки метров, постепенно его разрушая. Часть ледника уже откололась. Во всяком случае, на снимках четко видны трещины, которые из года в год увеличиваются. Увеличилась и глубина озера: если в 1997 году она была 20 метров, то сейчас 30. И у нас вызывает удивление, что, по словам работников Казселезащиты, емкость озера осталась на том же уровне, что и в 1997 году.

— А почему вы делаете сравнение с 1997 годом?

— Потому что именно тем летом уровень воды в озере достиг критической отметки, и Казселезащита проводила работы по его опорожнению. Но сделано было это, на мой взгляд, неудачно, потому что по плану озеро должно было быть опорожнено на шесть метров, а фактически его понизили всего на 2,7 метра. Мы еще тогда заявили свой протест, но наши доводы были проигнорированы.

Сейчас, по моим данным, объем озера даже превышает параметры 1997 года, скорее всего, в нем скопилось около полумиллиона кубометров воды. Кстати, из всех поверхностных водоемов, расположенных на Большой и Малой Алматинках, это единственный, который представляет реальную опасность. Причем эта опасность со временем многократно возрастает, потому что под чашей озера существуют еще подземные водоемы, о которых мы ничего не знаем. По предварительным подсчетам, их емкости примерно в три раза больше емкости самого озера!

— Что это за подземные водоемы, раньше вы об этом не говорили?

— Потому что об этом ничего не знали. Дело в том, что когда в 1997 году происходило опорожнение озера, часть воды уходила в грот, который сейчас практически не виден — он завален камнями. Но та небольшая речка, что вытекает из озера, по-прежнему уходит под землю, и, куда потом девается эта вода, никто не знает. По нашим наблюдениям 1997 года под землю уходила очень мутная вода, а на поверхность выходила уже очищенная. Это говорит о том, что внутри морены есть колоссальная емкость, где вода успевает отстаиваться, либо морена работает, как фильтр. Но в любом случае заполнение этих подземных емкостей может когда-то взорвать морену. Поэтому ситуацию надо отслеживать, но этим, можно сказать, никто не занимается. Мы пытались оценить объем подземного водоема под озером Маншук Маметовой, но это лишь косвенная оценка — для этого нужны специальное оборудование и специальные исследования, а значит — финансирование, а этого ничего нет.

Озеро находится в ледовой чаше, перемычка представляет собой тело, сложенное из остатков льда и морены, то есть мерзлого грунта, и там есть пустоты, неизвестно где и как расположенные. Может, уже сейчас вода озера находится в одном сантиметре от входа в такую пустоту, которая выведет все это озеро наружу.

— И что тогда?

— А тогда возможна катастрофа. Произойдет разрушение плотины на Медео. А ее объем примерно десять миллионов кубометров! И если такое, не дай бог, случится, я думаю, значительная часть города будет разрушена. Улицы завалит селевыми массами — грязью, крупными камнями — высотой несколько метров!

Но не исключен и другой вариант развития событий — вода постепенно просочится через грунт, и ничего страшного не произойдет.

— Но в любом случае, ситуация должна отслеживаться, изучаться.

— Изучение очень сложное, в сто раз дешевле и проще опорожнить это озеро. Но у меня создается впечатление, что наши селезащитные службы просто боятся это делать.

— Почему?

— Потому что прошлая неудача, вызванная неграмотной методикой опорожнения озера, породила неверие в возможность оптимального разрешения ситуации.

— Насколько я понимаю, у вас есть свое видение решения проблемы?

— Безусловно.

— Но прежде чем мы об этом поговорим, давайте вернемся к проблеме потепления климата. Ведь насколько я понимаю, повышение селевой опасности — это прямое его следствие.

— Вы правы.

УГРОЗЫ ПОТЕПЛЕНИЯ

— Борис Сергеевич, вы же не станете опровергать то, что потепление климата в какой-то степени — дело рук человеческих?

— Истинные причины потепления климата не установлены. Даже крупнейшие климатологи не могут однозначно ответить на этот вопрос. Хотя все последние модели, которые считаются достаточно достоверными, говорят о том, что влияние человека очень велико. Потепление климата на планете вызывает таяние вечной мерзлоты и льдов Гренландии, что, в свою очередь, приводит к выделению большого количества метана, который является парниковым газом. Это обстоятельство может стать причиной ускорения потепления.

— То есть таяние вечных льдов работает как катализатор?

— Совершенно верно, потому что там объем выделяемых газов гораздо больше, чем тот, который образуется в результате антропогенной, то есть человеческой деятельности. И этот процесс с каждым годом ускоряется.

— Кстати, что касается Казахстана, везде ли станет тепло или где-то потеплеет, а где-то, наоборот, похолодает? Пытались ли вы моделировать эту ситуацию?

— Да, наши сотрудники это делали, и получается, что температура повысится на всей территории. А вот влажность спрогнозировать сложнее, но тем не менее, весьма вероятно, климат станет суше, что негативно отразится на сельском хозяйстве.

— Вероятно, в связи с этим придется пересматривать аграрную политику?

— Конечно, она должна быть водосберегающей.

— Значит, тропиков у нас не будет?

— Нет, для этого и влажность должна быть больше, и температура повыше. Но в целом для сельского хозяйства условия будут ухудшаться. Ведь если температура повысится еще на два градуса, то на юге страны зона степей постепенно исчезнет, и на ее месте будет пустыня или полупустыня. Мы потеряем большую часть растительности. Это, в свою очередь, приведет к мощной эрозии почвы. Появятся так называемые бедленды, что в переводе с английского означает «плохая земля». Кстати, развитие бедлендов уже вовсю идет на востоке, в частности в бассейне реки Кактурук, восточнее Тургеня. Там любой дождь уже сейчас вызывает сель. Потому что грунт представлен селевыми массами и речными отложениями, они легко размокают и размываются.

— Как вы считаете, нынешние природные аномалии происходят впервые или нечто подобное уже когда-то было, и мы лишь вовлечены в «вечный» климатический водоворот?

— Все это уже было лет 130 тысяч тому назад, во время предыдущего потепления, которое было в промежутке между оледенениями.

— Значит, нашему «шарику» еще предстоит пережить очередной ледниковый период?

— Конечно. Как правило, период оледенения длится около ста тысяч лет. Потом наступает короткий промежуток межледниковья — 5—10 тысяч лет. А затем снова — оледенение. Последнее оледенение длилось примерно 90 тысяч лет. Сейчас мы в промежутке. Но некоторые ученые считают, что нынешний промежуток — это потепление в оледенении, то есть очередное оледенение еще не закончилось.

— Но насколько я понимаю, нынешнему да и грядущему поколениям шубами запасаться не стоит — не доживем?

— Да, очередной ледниковый период — вопрос далекого будущего. Нас, живущих сегодня, должно волновать то, что произойдет в ближайшие сто лет. — А что может произойти?

— Различные модели дают и различные прогнозы, но, возможно, к 2050 году температура повысится на четыре с половиной градуса.

— Не знаю, что будет через полвека, но уже сейчас в Алматы зимы, по сути дела, и нет — постоянная слякоть, сырость. Хотя, как рассказывает, например, моя мать, которая здесь родилась и выросла, в войну снег лежал всю зиму, и в валенках ходили, и на санях ездили.

— Я сам старожил, и помню из детства, что река Алматинка полностью перемерзала, и после войны воду брали для питья из проруби, а мы с мальчишками катались на санках по этой речке.

— И так все изменилось в жизни одного поколения…

— Да. Надо сказать, что потепление климата приводит к явлениям, которые раньше не наблюдались. Скажем, прошедшей зимой, в январе, произошли необычные водоледовые явления на нескольких реках, что даже привело к гибели людей.

— Что это за явления?

— Раньше холода наступали постепенно, и реки замерзали тоже постепенно, лед был настолько крепким, что по нему ездили машины. А сейчас зимы теплые, но бывает, что неожиданно на несколько дней наступают морозы в 10—15 градусов. За короткое время река покрывается льдом, и не только на поверхности, она словно прослаивается этим льдом, как слоеный пирог: прослойка льда — прослойка воды. Одновременно в русле реки накапливается столько воды, сколько не бывает при самых сильных паводках. А когда за похолоданием следует потепление, на каком-то участке лед разрушается, и дальнейшее движение этой водоледовой смеси приобретает разрушающий характер. Получается, будто бы по реке движется лавина. И прошлой зимой такая лавина прошла через поселок Фабричный, что не очень далеко от Алматы, погибли люди.

— А если потепление климата будет продолжаться такими же высокими темпами, что станет с нашими ледниками?

— По мнению ведущих гляциологов Казахстана, в частности Е. Вилесова, большая часть ледников Заилийского Алатау исчезнет уже к концу нынешнего столетия. А в относительно малых бассейнах, таких как Чемолган, Каскелен, даже к 2050 году.

— Значит, мы потеряем и горные речки?

— Не полностью, но значительную часть стока горных рек потеряем. Кстати, ледники, которые сейчас интенсивно тают, очень чуткий индикатор изменения климата. Хотя некоторые утверждают, что, наоборот, ледники наступают. Это заблуждение — на самом деле никакого наступления ледников нет.

— А почему появилось такое утверждение?

— Дело в том, что баланс прихода и расхода осадков, которые выпадают в зоне питания ледников, в последние годы был положительным, то есть на ледниках больше откладывалось снега, чем таяло. Но этот положительный баланс объясняется тем, что когда в районе ледников выпадает снег, то он какое-то время не тает только потому, что очень велико отражение солнечных лучей из-за его белизны. И за счет этого осадки постоянно накапливаются, а совсем не потому, что стало холоднее. Вместе с тем подобное накопление не оказывает существенного влияния на процесс таяния ледников — накопившийся снег за один год может исчезнуть.

Сейчас, по данным гляциологов, площадь ледников в Заилийском Алатау составляет 261,8 квадратных километра, а их объем достигает 9,66 кубических километра.

Что хотелось бы отметить — из-за скудости средств, которые выделяются на исследовательские работы, о скорости таяния ледников приходится судить по изменению их площадей. А вот исследования российских гляциологов на Алтае, в районах, граничащих с Казахстаном, показали, что за счет изменения площадей ледники уменьшаются только на 14 процентов, а на 86 процентов они уменьшаются за счет изменения своей толщины. Причем наиболее интенсивное таяние ледников происходит, естественно, летом, именно в тот период, когда требуется максимальное орошение сельскохозяйственных культур. Ведь естественного орошения за счет дождей не хватает, а на таких крупных реках, как Талгар, доля ледникового стока, по оценке гляциологов, достигает 40 процентов. И вот представьте: если ледники растают, насколько уменьшится объем воды в наших горных реках. Для нас это очень нехороший сигнал.

КАК ЗАЩИТИТЬ ГОРОД?

— Борис Сергеевич, не секрет, что Алматы постоянно живет под угрозой селей. И как вы сказали, достаточно увеличения температуры воздуха всего на два градуса, чтобы селевая активность повысилась в десятки раз.

— Да, теперь с каждым годом эта опасность возрастает в десятки раз, это и заставляет нас бить тревогу и говорить, что надо менять стратегию борьбы с селями.

— В каком плане?

— Та стратегия, что сейчас реализуется, исходит из того, что крупные сели, подобные селю 1973 года, бывают один раз в десять тысяч лет. Но посмотрите — не успели построить плотину на Медео, как она заполнилась селевыми массами. Поэтому, я считаю, главный недостаток существующих норм и правил строительства плотин заключается в том, что в них не заложен этап, предусматривающий возможные последствия. Скажем, что делать, когда плотина заполнится? А ведь заполнившееся селехранилище становятся очагом опасности. Любая плотина — лишь временное заграждение. Постепенно чаща заполняется селевыми массами, выгрести которые практически невозможно — в них очень крупные скальные обломки, экскаватор их не возьмет.

Надо принимать во внимание и то, что если температура повысится еще на два-три градуса, а это эквивалентно подъему снеговой линии на 300—400 метров, то все наше высокогорье окажется в зоне выпадения дождей. Поэтому многократно повышается опасность именно дождевых селей.

Кстати, если судить по историческим данным, около 135 тысяч лет назад на конус Малой Алматинки было выброшено около одного миллиарда кубометров селевой массы — это в сто раз больше, чем емкость селехранилища на Медео! Если предположить, что нечто подобное может повториться, то для защиты города потребуют 100—200 плотин.

— То есть мы приближаемся к черте, когда промедление смерти подобно?

— С одной стороны, это действительно так. Но с другой — будет ли это действительно смерти подобно, зависит от того, как защищаться. Наша стратегия борьбы с селями базируется на оценке ущерба, который может быть нанесен ими, и стоимостью селезащиты. Этот баланс должен выдерживаться, поэтому не реален перенос Алматы куда-то в другое, более безопасное место, потому что это обойдется в сотни миллиардов долларов. Как не реально и строить 100—200 плотин.

— Что же тогда делать?

— Сели надо предупреждать. Надо строить заградительные сооружения высоко в горах, где они, по существу, только зарождаются, когда это еще даже не сель, а просто вода. Эту воду можно легко задержать и постепенно спустить без всякого вреда.

Кроме того, мы считаем, что в самое ближайшее время для Алматы необходимо построить еще одну плотину. Она должна располагаться ниже устья реки Бедельбай. Эта плотина будет основной и работающей в паре с плотиной на Медео — если одна очищается, то другая ее подстраховывает. В верхней плотине должен быть затвор, который открывается в нужное время и пропускает сель в нижнюю плотину.

— Значит, огромная плотина на Медео, которой так гордятся наши чеэсники и Казселезащита, — это уже вчерашний день?

— Безусловно. Потому что, по оценке самой Казселезащиты, озеро № 6 Маншук Маметовой способно за один раз не только заполнить плотину на Медео, но и переполнить ее.

— Кстати, насколько я знаю, об этом озере вы говорите уже много лет, но что-то меняется для предотвращения опасной ситуации или нет? Ведь Казселезащита, насколько я знаю, утверждает, что там установлены постоянные посты наблюдения, что все под контролем.

— Отрицать, что наблюдение ведется, я не собираюсь, но что сделает наблюдательный пост, если возникнет подземный канал стока, развитие которого никто не видит? И такое уже было в 1956 году, когда прорвался подземный канал стока на леднике Туюк-Су. И Алма-Ата не исчезла с лица земли и не была погребена под селем, который был бы в пять раз мощнее селя 1973 года, если бы канал стока был побольше. Но нас спасло то, что канал пропускал всего 30 кубометров воды в секунду, а если бы он пропускал 300, то города бы уже не было. Ведь тогда объем воды был бы около миллиона кубометров!

— То есть надо не наблюдать, а предпринимать меры.

— Конечно. Можно проложить по горным склонам сверху вниз каналы, по которым стекала бы вода, не образуя оползней. Это гораздо дешевле и надежнее, чем строить дорогостоящие плотины.

— А если плотину нарастить?

— Ее уже наращивали, сейчас она способна задержать сель объемом до 12,6 миллиона кубических метров. Но наращивать бесконечно, во-первых, невозможно, а во-вторых, опасно. Потому что наращивание плотины происходит за счет отсыпки грунта на селевые отложения предшествующего селя, которые сохраняют аномальное увлажнение десятки лет. И достаточно небольшого землетрясения, чтобы все это сдвинулось и поплыло. А формирование такого оползня, без всякого сомнения, будет иметь катастрофические последствия для Алматы.

Значит, нужны принципиально другие подходы.

P.S. Своего рода противостояние между опытным селевиком Борисом Степановым и руководством Казселезащиты, я знаю, существует уже не один год. Доводы ученого наши практики не воспринимают. А жаль, потому что мы действительно у опасной черты, когда серьезно надо защищать город, а не честь мундира.

Кстати, вот что сказал о ситуации вокруг озера Маншук Маметовой Вадим Николаевич Виноходов, заместитель начальника ГУ «Казселезащита». Правда, эта запись была сделана летом прошлого года, но, по утверждению Бориса Степанова, позиция селевиков с тех пор не изменилась:

— Состояние озера Маншук Маметовой стабильное. В 1997 году был построен эвакуационный канал, по которому сливались лишние воды. Каждый раз этот канал мы проверяем. Уровень воды в озере практически все время остается на определенной отметке. В 1997 году уровень воды в озере понизили на пять метров, и мы остановились на этой отметке. Сейчас только иногда расчищаем канал. Некоторые озера мы можем спустить либо полностью, либо наполовину. Озеро Маншук Маметовой мы не можем спустить полностью — не позволяет геология. Несмотря на то что перелив озера идет постоянно, угрозы для города нет.

А вот мнение начальника Алматинского городского департамента по мобилизационной подготовке и предупреждению ЧС Бауржана Искакова:

— В самих селях ничего неожиданного нет. Для города это обычный селеопасный период, который продлится до сентября. Два крупных селевых выброса в Большом Алматинском ущелье, происшедшие в июле, я считаю, можно было спрогнозировать. Это говорит о неудовлетворительно поставленной работе гидропостов и других структур. Кроме того, ни Казгидромет, ни Казселезащита не предупредили отдыхающих и сотрудников туристических баз о возможных селях, не закрыли доступ в горы. Напомним, что в первых числах июля продолжительный ливень превратил речку Кумбельсу в опасный мощный поток. Грунты в ущелье Кумбель перенасытились водой, и один за другим сошли сели по сто кубометров каждый. На Кумбеле и Большой Алматинке было разрушено пять мостов, полностью размыт большой кусок дороги от поселка Кокшокы до южного мегаполиса. Пришлось срочно эвакуировать людей, отдыхавших на высокогорных базах «Сарбаз», «Эдельвейс» и «Кумбель», закрывать проезд в горные районы. Для этого спасатели перекидывали навесные мосты и веревочные лестницы, а несколько человек эвакуировали на вертолете.

Но это был далеко не крупный сель. В то же время от мощного селя город защищен, уверен Бауржан Искаков. Две крупные селезащитные плотины, селеулавливающие каскады и другие сооружения сдержат возможную стихию. Но многое зависит от специалистов, их оперативности и своевременности мер. Кстати, накануне схода июльских селей работники МЧС впервые сделали облет мореных озер на вертолете и установили, что к тому периоду еще не везде были выставлены наблюдательные посты. Сейчас такое наблюдение проводится раз в неделю, главное, не пропустить возможное переполнение озер, вовремя принимать меры по их опорожнению. Год назад городской акимат направил и защитил проект и всю необходимую документацию на строительство еще одной плотины в районе дома отдыха «Просвещенец», где в 1999 году мощный грязекаменный поток разрушил дамбу и дорогу. Были предложены и другие мероприятия по снижению селевой опасности на трех горных реках, всего на 911 миллионов тенге. Однако средства из республиканского бюджета не были выделены, и строительство перенесено на следующий год…

© Елена БРУСИЛОВСКАЯ, фото — Юрий БЕККЕР
Опубликовано в газете «Казахстанская правда», 26 августа 2006 г.

© 1996 Lyakhov.KZ — Большая энциклопедия Казнета